Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 22 (3 апреля 2013)

На лице блаженная улыбка. Видимо, та же, которая блуждала по лицу счастливого обладателя отковыренной и отмытой резинки. Частная патология, которая ничего не разъясняет? Ой ли!

То же самое с особо дорогой машиной. Езда на которой есть, конечно, ритуальное соитие. Вещь обладает магической силой, соитие с вещью позволяет участвующему в соитии человеку изъять эту магическую силу из вещи и насытить ею свое человеческое естество. Человеческое ли? Вот основной вопрос.

Зима 2011-2012-го… Болотная площадь… Проспект Сахарова…

Не Медведева вожделели на Болотной и Сахарова. Медведев был для вожделеющих только предлогом и прологом к чему-то большему. И понятно, к чему. К вожделенному пришествию иноземного оккупанта-поработителя. Которому надо было поскорее отдаться. Почему-то это желание отдаться поработителю надо назвать стремлением к свободе. Тебе не кажется это, читатель, странным? И не просто странным — загадочным.

Люди, благоговеющие перед выплюнутой жевательной резинкой и принимающие ее как причастие, рассуждают о свободе. Называют себя подлинно свободными людьми, а всех остальных людьми несвободными.

Болотная и Сахарова еще до сих пор не поняты в их подлинном смысле. В политическом смысле они, конечно, «медвединги». Но разве все сводится к политическому смыслу?

Будучи начинены другими смыслами, эти самые «медвединги» готовы были сожрать и Медведева, и псевдолиберальных шутов, и Зюганова… С приветом от перестройки-2, восхваляемой господином Белковским и подобными ему вожделенцами. Ведь не зря болотно-сахарные именовали себя не абы как — карнавалом. Не зря их архитекторы вспоминали не только перестройку, но и Бахтина, Рабле и так далее.

Впрочем, об этом читатель прочитает в статьях Анны Кудиновой. Я же все о своем — о вожделении этом самом. Потому что и карнавалы, и их предшественники — жестокие и похотливые сатурналии, и то, что описывают Лимонов, Леонидов, и то, что вытворяли и вытворяют гедонистические ублюдки и те, кто тянутся к таким ублюдкам, влекутся к пакостям, которые они сулят, изнемогают, постанывают, — все это единая чудовищная мистерия вожделения.

Наглый лжец Бжезинский называет эту мистерию «пробуждением человечества». Что пробуждается? Скажи нам, лживый мертвец, пытающийся сохранить человеческое обличье. Вожделение пробуждается, вот что. И не само оно пробуждается. Его пробуждают.

Такое пробуждение вожделения называется Черная весна. Все мироустроительные новые затеи американцев, все их информационно-психологические и прочие пакости — это часть операции «Черная весна». То есть операции по пробуждению вожделений. Эту операцию прорабатывали на нашей территории, превратив моноидеологическую систему, подавляющую вожделение (или сдерживающую его), в моноидеологическую систему, разжигающую вожделение и имитирующую борьбу с врагом, обладающим вожделенным.

Но сдерживание вожделения — и даже подавление его — не может противостоять Черной весне. Сколько ни сдерживай это самое вожделение, оно все равно вырвется наружу. Чуть раньше или чуть позже. А значит, надо пробуждать другое! Не сдерживание вожделения — это ноу-хау Модерна и классического сталинского советизма — а Красная весна, раскрепощающая и пробуждающая в человеке высшие творческие способности! Только в ней спасение от Черной весны.

Черная весна на пороге.

Вожделения клокочут. Особо сильно они клокочут на наших площадях, где отпетые воры говорят о борьбе с коррупцией, враги народа лгут о сочувствии народу (и одновременно о норковых революциях). Революция вожделения — это не революция. Это инволюция. Ее нам кое-как — криво, косо, неловко, неполноценно — удалось сдержать в 2011–2012 гг. Но лишь сдержать. Потому что власть говорит на том же языке вожделения. Потому что конкуренция идет за то, как именно будут эти самые вожделения насыщены. Но поскольку насытить их невозможно, то побеждать будет не удовлетворенное вожделение, а вожделение ненасытимое и ненасыщаемое. То бишь Черная весна в ее завершенном и особо пакостном варианте.

Повторяю, вожделение — это своего рода благодать наизнанку. А тот, кто обладает вожделенным, — это бог. Опять же, бог наизнанку. Если в России есть вожделение, то американцы, обладающие вожделенным, — это боги. Понимаете? Не оккупанты, а боги.

Да, конечно же, боги наизнанку. И что? Эта изнанка станет ясна тогда, когда мы убьем вожделение. Но до тех пор, пока это не становится первоочередной задачей и метафизического, и политического освобождения — боги непобедимы. На них могут роптать. Но за что? За то, что вожделенного не хватает, его не изливают аки манну небесную и так далее.