Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Когда-то писала матери: «Как только я чувствую, что ему грозит опасность, я вновь приникаю к нему со всем жаром, на который способно моё сердце». На этот раз опасность была реальной. Как никогда. Она должна была что-то сделать! Но что? Помогло, как это нередко бывает, – несчастье: здоровье её стремительно ухудшалось, она держалась мужественно, но таяла на глазах. Врачи настоятельно рекомендовали провести предстоящие осень и зиму в тёплых краях: в Италии, Франции, на юге России. Она решила воспользоваться своей болезнью. Знала: одну Александр её не отпустит. Вот и решила увезти его подальше от заговорщиков, спрятать, спасти.

Пределы России отказалась покидать категорически. Но почему решено было поехать в известный не самым мягким климатом Таганрог, так и осталось загадкой. Была ли это карающая рука судьбы или они считали, что именно в Таганроге им будет проще осуществить задуманное – уйти в частную жизнь. У обоих этих предположений были и до сих пор остаются сторонники.

Их жизнь в маленьком заштатном городке была настоящей идиллией. Говорили и не могли наговориться, держались за руки, подолгу гуляли вдвоём. И никакого придворного этикета. Окружающие, люди близкие, преданные, были тактичны, старались не мешать. Им казалось, что перед ними молодожены. Ничто не предвещало беды.

И вдруг – неожиданная болезнь Александра. И – смерть. Одни говорят – у неё на руках. Другие верят: труп подменили, император ушёл бродить по своей несчастной стране. Но могло ли такое случиться без участия и согласия Елизаветы?

Кто бы ни лежал в гробу, только её искренняя скорбь могла убедить: государь умер. Смогла бы она так сыграть? Не сомневаюсь. Ведь она и в самом деле навсегда прощалась со своим любимым. А вот могла ли согласиться участвовать в такой мистической драме? Мне кажется, это противоречило её характеру – она не любила, да и не умела лгать. Но вместе с тем, разве могла отказать в его просьбе, в том, что было для него так важно?.. Нет ответа.

19 ноября она писала матери: «Я не способна передать то, что испытываю. Это беспрерывная скорбь, чувство печали, которые, я иногда опасаюсь этого, убьют во мне религию… Если бы я ещё не получала от него столько ласк, столько проявлений нежности почти вплоть до последнего мгновения! И, кроме того, пришлось видеть, как угасало это ангельское существо, сохранявшее способность любить, уже утратив способность сознания. Что мне делать со своей волей, которая была всецело предана ему, со своей жизнью, которую я любила посвящать ему! Я ничего более не вижу перед собой. Я останусь здесь, пока он будет находиться здесь; когда он отправится, я тоже отправлюсь; я не знаю, когда и куда пойду я».

В этом отрывке из письма так много загадок. «Когда он отправится, я тоже отправлюсь…» А между тем гроб с телом покойного императора отбыл из Таганрога ещё 29 декабря, а она оставалась там до 21 апреля.

Сторонники версии подмены тела находят в этом поддержку своим предположениям: он, настоящий, живой, тайно был ещё в Таганроге, а за чужим телом зачем же ей уезжать?

Елизавета Алексеевна в трауре Петр Басин. «Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны в трауре»

Те, кто уверен, что 19 ноября она на самом деле закрыла глаза Александру, тоже ссылаются на это письмо: в нём такая боль, такая тоска! Она не могла бы так писать, если бы он был жив.

Но есть ещё и третья версия. Вернее, странный слух. Будто бы Елизавете Алексеевне удалось забеременеть. И после смерти мужа (в смерти в таком случае сомневаться трудно: едва ли он ушел бы, бросив жену в таком положении) она не хотела пускаться в трудную дорогу, боясь потерять ребёнка. Подтверждений этому нет. Если только не считать подтверждением, во всяком случае, подтверждением того, что слух этот дошел до Петербурга, неожиданную и ничем на первый взгляд не мотивированную поездку Марии Фёдоровны навстречу невестке.

Мария Фёдоровна не любила ездить, да ещё поспешая, да ещё без многолюдного сопровождения. Представить, что ей так не терпелось увидеть невестку, зная их отношения, невозможно. Хотела узнать подробности смерти или ухода сына? Но ведь спокойно ждала полгода, неужели не могла подождать ещё несколько дней, пока Елизавета доедет до Петербурга? А вот если прослышала о беременности – совсем другое дело. Ребёнок – законный наследник. А как же тогда Николаша? Он, только он должен стать императором. И он им будет!

По поводу встречи свекрови и невестки есть две версии. По одной – была договорённость о встрече (может быть, Елизавета хотела рассказать свекрови что-то такое, чего не доверишь бумаге, но боялась не доехать до Петербурга – была уже очень слаба). По другой версии, Мария Фёдоровна приехала в Белёв неожиданно.