Александр Бушков: Владимир Путин. Полковник, ставший капитаном

У меня есть сильные подозрения, что дамочка не лукавила, что она искренне считала подобную точку зрения «азиатским архетипом». Хотя можно доказать как дважды два, что означенный архетип немцам свойственен в полной мере…

Не знаю, как обстоят дела сегодня, а лет десять назад каждый продававшийся «Мерседес» снабжался, помимо прочего, пухленьким и очень подробным атласом Европы. Отличная книжечка, она и сейчас передо мной лежит…

Так вот, на многих картах сего атласа присутствует интереснейшая особенность. Там, где речь идет о названиях городов и даже крохотных деревушек, никогда не пребывавших в составе германского государства, составители приложили немало честных усилий, чтобы максимально полно передать их исконное звучание. Даже когда речь идет о семантических экзотах вроде русского Черезпеньколодупоспешайска или польского Пшекшицюльска, немецкие картографы несказанно изощрялись, стараясь передать посредством своего алфавита звучание, пусть даже при этом одну русскую или польскую букву приходилось передавать тремя-четырьмя немецкими. Очень добросовестные люди, без дураков…

Но все моментально менялось, едва речь шла о каком-либо населенном пункте, когда-то принадлежавшем Германии , а ныне входившем в состав России, Польши, Чехословакии или Франции. Тут уж непременно стояло чисто немецкое название, безотносительно к тому, как этот город именуется сегодня. Не Ольштын и Гданьск, а Алленштайн и Данциг. Не Балтийск, а Пиллау. И так далее.

Достаточно было взять карандаш и провести по «исконным» городам слабенькую черту, чтобы понять, где именно в прежние времена пролегала граница даже не Германской империи, а Третьего Рейха. Очень поучительные карты, господа. Боже упаси, немцы прекрасно помнят «Закон о денацификации» и не называют вещи своими именами, вообще не говорят ни слова. Они просто-напросто мягко и ненавязчиво напоминают умному, что ничего не забыли… Так что ни о каком «азиатском» архетипе речь не могла идти по определению…

Что интересно, в ходе дальнейших дебатов, принявших крайне острый характер, и западные люди раскололись как на противников Путина, так и на его сторонников. Не кто-нибудь, а председатель комитета по внешней политике бундестага Хорнхус заявил открытым текстом: он считает, что Германия не вправе, с одной стороны, отстаивать интересы российских немцев, а с другой – игнорировать беспокойство России о судьбе миллионов русских, внезапно оказавшихся непонятно где и в непонятном статусе…

Форум этот, в общем, ни на что не повлиял и ни к чему реальному не привел – посидели, поговорили… Таких мероприятий масса. Однако нам с вами это в первую очередь должно быть интересно именно как ключик. Тогдашнее выступление Путина было стопроцентно искренним и ни в малейшей степени не продиктованным политической конъюнктурой или карьерными соображениями. Это не комплимент, а констатация факта. Говоря подобное тогда и в таком обществе, можно было себе только напортить, и никак иначе.

Поскольку уже два года Россия в своей внешней политике руководствовалась официально провозглашенной «концепцией Козырева». Дело прошлое, но за подобные документы где-нибудь в Латинской Америке иных политиков настойчиво приглашали прогуляться к ближайшему фонарному столбу, уже декорированному прочной петелькой…

Концепция сия решительно осуждала прежнюю «имперскую политику Советского Союза» и клялась о «недопущении подобного впредь» – под этим, по замыслу творцов концепции, подразумевались какие бы то ни было активные шаги новой России как на постсоветском пространстве, так и вообще за рубежом. Ма­ло того – именно на СССР Козырев с соавторами (благородно оставшимися неизвестными) возлагали всю ответственность за развязанную «холодную войну» и гонку вооружений. Как будто знаменитой фултонской речи Черчилля никогда в истории не случалось и вклад США ну совершенно ничтожен…

Много чего в этой концепции было понаписано того же пошиба. Именно она и стала руководством к действию, согласно которому Россия должна была смирнехонько сидеть в уголочке и исправно каяться за все на свете, кто бы ни потребовал.

Так что от Путина требовалась нешуточная смелость. За по­добное вольнодумство в нашем богоспасаемом Отечестве и покрупнее карьеры рассыпались прахом…

Еще одна немаловажная деталь: буквально за несколько дней до означенного форума Путин участвовал в Гамбургском совещани глав государств – членов Европейского союза. Речь держал президент Эстонии Леннарт Мери, посредственный член Союза писателей СССР, на волне «борьбы за независимость» ухитрившийся запрыгнуть в самое высокое кресло. Русских он чуть ли не через слово именовал «оккупантами». Какое-то время Путин слушал, потом демонстративно встал и вышел, громко хлопнув дверью не в переносном, а в самом прямом смысле.