Сергей Кара-Мурза - Спасти Россию. Как нам выйти из кризиса

Какие же социальные формы возникли в результате реализации этого проекта? Американский социолог М. Буравой (профессор Калифорнийского университета, вице-президент Международной социологической ассоциации) пишет: «Реформа в России была ступенькой вниз, к торговому капиталу, усложняя переход к “буржуазному капитализму”, основанному на накоплении и саморазвитии. Это была динамичная экономика обмена в ущерб производства. Рынок открылся торговле, бартеру, банкингу и, в то же время, придал новый смысл “мафии” — теневой власти, обеспечивавшей трансакции в отсутствие эффективного государства.

Производство сжималось, долги предприятий росли, зарплаты не выплачивались или выплачивались бартером. Это “добуржуазный” способ получения прибыли. Его Вебер называл спекулятивным, авантюристским, грабительским капитализмом, формой меркантилизма, а не “рациональной капиталистической организацией (формально) свободного труда”, динамичного накопления. Нарастала экономическая инволюция: обмен вымывает производство…

Опыт Китая показывает, что государственный социализм может обеспечить основы расцвета рыночной экономики, развивая синергию государство-общество; для Поланьи это данное. Россия утратила такую возможность, став жертвой программы разрушения государственной экономики, как будто разрушение самодостаточно для генезиса нового. Китай шел путем реформ к трансформации, Россия пришла революционным путем к инволюции».

Можно с уверенностью сказать, что ни А. Д. Сахаров, ни Т.Н. Заславская, ни другие представители советской (антисоветской) интеллектуальной элиты не желали и не ожидали такого результата. Они в своем проектировании допустили фундаментальные и огромные по своим масштабам ошибки. Они ломали советский строй ради «цивилизованного, гуманного и “социализированного” капитализма», а пришли к капитализму «спекулятивному, авантюристскому, грабительскому, форме меркантилизма». Это значит, что методологическая база анализа и проектирования российской реформаторской элиты, включая экспертное сообщество власти, совершенно неадекватна реальности. Это слепые, которые ведут страну к пропасти. Кто нанял этих слепых и поставил их во главе колонны — особый вопрос, мы здесь говорим о когнитивной основе, об интеллектуальном инструментарии российских реформ.

Явным и грубым нарушением норм рациональности, отягощающим профессиональную вину сообщества обществоведов, допустивших эти ошибки, является их отказ от рефлексии, от анализа методологических причин провала их проекта. Политическая верхушка, которая также не идет на критический пересмотр доктрины реформ, несет свою долю вины. Ведь хозяйство и общество приведены в полуразрушенное состояние вопреки наличному знанию и предупреждениям видных отечественных и зарубежных ученых.

Классический труд о становлении западного капитализма — книга К. Поланьи «Великая Трансформация» (1944). Несмотря на либеральную критику этого труда, ряд важных для нас утверждений Поланьи является общепринятым. Именно их игнорировали проектировщики реформ в России.

На это и указывает М. Буравой в своей статье: «Наступление рынка на российскую глубинку по дорогам советской экономики вызвало ответную реакцию. Инволюция экономики породила социетальную и политическую инволюцию. Контраст с описанной Поланьи трансформацией общества и политики показывает обращение к его самому интересному открытию — анализу квази-товара. Когда труд, земля и деньги открыты для покупки и продажи, Поланьи считает, что они теряют сущностную природу.

Когда рабочих произвольно нанимают и увольняют, труд дегуманизируется; когда земля стала товаром, рушится окружающая среда, сельское хозяйство становится рискованным; когда деньги — объект спекуляции, под угрозой выживание бизнеса.

Поэтому свободный рынок разрушает социальный строй, на котором стоит. Поланьи показал, как в Англии коммодификация земли, труда и денег подпадает под ограничения и протекционизм. Рабочие организуют союзы, кооперативы; начинается движение за ограничение рабочего дня, запрещение труда детей, чартистское движение за политические права рабочих. Общество выступает в защиту труда от крайностей обнищания, деградации, угнетения. Коммерциализация земли грозила сокрушить аграрную экономику, но землевладельцы, правящий класс, укротили рынок законами и тарифами. Наконец, монетарная система страны, центральный банк гарантировали стабильность денег, контроль инфляции, обменный курс, создав ту уверенность, без которой страдает бизнес. В схеме Поланьи государство защищает квази-товары путем договорных компромиссов между рынком и обществом.