Сергей Кара-Мурза: Россия при смерти? Прямые и явные угрозы

17 августа 2009 г. в России произошла крупная авария на Саяно-Шушенской ГЭС (СШГЭС). По своему масштабу и техническим характеристикам ее относят к техногенным катастрофам . Звезда Полынь ( чернобыл ) уже прошла над Россией, и нам было дано время задуматься. В 2009 г. эта звезда взошла над нами снова.

Как заявил руководитель Ростехнадзора Н.Г. Кутьин, «по количеству одномоментно выделившейся энергии, по количеству разрушений эта авария превышает Чернобыль». На Чернобыльской АЭС был разрушен один блок мощностью 1 ГВт, а на СШГЭС — девять гидроагрегатов из десяти с общей мощностью 4,4 ГВт.

Воздействие этой аварии на сознание усиливается и тем, что ГЭС всегда считались самым безопасным источником электрической энергии большой мощности.

И техническое сообщество, и общество в целом были потрясены небывалым характером катастрофы. Она приобрела символическое значение, знак перехода страны в новое состояние.

Сейчас, через полгода после аварии, можно определенно сказать, что она — продукт реформы. Взятая в целом как развивающаяся система, эта авария, ее вызревание и ее последующее осмысление дают адекватный портрет российского общества и государства почти во всех их главных срезах. И общество, и государство обязаны в этот портрет вглядеться. Если они откажутся вглядеться или «промолчат», это будет сигналом для всех латентных угроз, родственных этой аварии: путь в Россию свободен! Если общество и государство окажутся на высоте исторического вызова, выраженного на языке этой аварии, и пойдут на откровенный и болезненный самоанализ, то это может стать началом большой программы восстановления и развития. Звезда Саяно-Шушенской ГЭС укажет нам путь к жизни.

До настоящего момента признаков такого самоанализа со стороны государства не наблюдается. Заявления высшего руководства непосредственно после аварии носили общий характер и были уклончивыми. Президент Д.А. Медведев сказал 24 августа 2009 г.: «После того, что произошло на Саяно-Шушенской ГЭС, появилась масса апокалиптических комментариев и у нас в стране, и за границей, смысл которых сводится к тому, что всё, «приплыли», это начало технологического конца России, «Чернобыль XXI века»… Мы с вами понимаем, что… все это брехня. Правда здесь только в одном: наша страна очень сильно технологически отстала. Дело не в конкретной драматической катастрофе, а в том, что мы реально очень сильно отстаем. И если мы не преодолеем этот вызов, тогда действительно все те угрозы, о которых сейчас говорят, могут стать реальными» [1].

Это утверждение сильно искажает проблему. Дело именно «в конкретной драматической катастрофе», а о «брехне и у нас в стране, и за границей» можно было и не говорить. А если говорить о катастрофе, то она показала нечто совсем иное, нежели общий и известный факт, что «наша страна очень сильно технологически отстала». Как раз наоборот, она показала, что наша страна очень сильно отстала от технологии, которую унаследовала от СССР. Российская Федерация пока что обладает этой технологией, живет на ней и не имеет другой — а пользоваться этой технологией и управлять ею уже не может . Страна потеряла квалификацию — в широком смысле слова!

Это — провал фундаментальный и системный, а вовсе не только технологический. За двадцать лет реформ произошла такая деградация систем государственной власти и управления, социальных отношений, культуры и профессиональной этики, что все эти системы оказались неадекватны техносфере России — пусть даже действительно отсталой.

30 августа 2009 г. Д.А. Медведев так уточнил свою мысль: «Нам нужно обязательно сделать из этой катастрофы очень серьезные выводы, касающиеся нашей текущей жизни и наших планов на будущее. Я имею в виду наши планы по модернизации страны. Я сейчас говорю не о причинах аварии» [2].

Эту заявку на будущее обсуждение планов модернизации можно приветствовать. Но при этом все же придется говорить и о причинах аварии. Иначе никак не удастся «сделать из этой катастрофы очень серьезные выводы».