Саад Минкаилов - Емеля с печи .Обобщенный портрет

По настоящему потомка крепостного раба возмущает и даже оскорбляет, когда не хватает водки или цены на нее не доступные. Место ВОДКИ в российской жизни – это отдельная тема. Это во все времена стратегический вопрос для любого уровня российской власти. Почему-то по количеству употребления спиртного русские не любят, чтобы их считали первыми. При составлении алкогольных рейтингов стараются затиснуть себя не на "призовое" место, а где- то в середины первой десятки, позади Франции, Ирландии и т. д. Но вряд ли это объективно. Вряд ли еще где-то можно найти народ, у которого "непьющий" синоним "больного". Русская патриотическая печать публикует устрашающие цифры, где отмечают, что ежегодно погибает до нескольких сот тысяч русских от НЕ КАЧЕСТВЕННОЙ водки (заметим, что причина не в пьянстве, а в некачественном алкоголе). Надо думать, что такое предупреждение сделает разборчивым русского мужика, который со времен застоя, не считал зазорным пить одеколон и сапожный крем. Повальный характер пьянства, отсутствие намека на нравственно детерминированное противоборство ему и вообще восприятие пьянства большинством населения как нормы жизни, заставляет русскую версию этого порока рассматривать в контексте духовной пустоты рабски обезличенного народа.

Интеллигенция не уставала поднимать РУССКИЙ ВОПРОС, пыталась познать причины, осознать свое положение и изменить ситуацию. Вся русская литература 19-го века – это бесконечная интроспекция, малоутешительные выводы о внутреннем содержании и туманная рекомендация "по капле выдавливать из себя раба". Некоторые и сегодня стараются не пить, организоваться в партию, группу, движение. "Все!", – говорят они, – "Больше не будут княжить над нами ни варяги, ни немцы, ни евреи!". Но организоваться рабы не способны изначально. Один русский – это один раб, много русских – это много рабов. И все. Нового качества нет. Нужен барин, чтобы эту толпу загнать на работу, на войну, в лагеря. Самостоятельно русские могут организоваться на очень короткое время, чтобы сойтись стенка на стенку и выплеснуть всю ярость, аккумулированного унижения, на другого раба. В очень редких случаях – на барина, и то только в том случае, если натравливать будет другой барин.

Любая, на слух привлекательная черта русского характера при внимательном рассмотрении воспринимается уже не столь однозначно. Энгельс, как военный историк, в свое время объяснил пресловутую стойкость русского солдата. Он писал в одной из своих статей, что русский крепостной солдат испытывает, гораздо больший страх перед офицером-помещиком, который стоит за его спиной, чем перед вражескими пушками. И далее сравнивая, поясняет, что француз, к примеру, исходя из природной сообразительности или немецкий солдат, исходя из элементарного здравого смысла, могут самостоятельно сменить позицию на более выгодную. Но русский, даже под угрозой окружения не сдвинется с места, потому что офицер (барин) приказал быть именно на этом месте.

В начале 90-х в одном историческом журнале была опубликована статья, где говорилось, что за 90 лет до отмены крепостного права, попыталась это сделать Екатерина II. Ей вроде было неудобно перед просвещенной Европой царствовать в рабовладельческом государстве. И это стимулировало в ней реформаторский зуд. Анализ причин, не состоявшейся реформы выглядел хотя и правдоподобно, но не убедительно. Вся вина возлагалась на русскую аристократию, которая якобы из-за своей классовой узколобости загасила на корню прогрессивную инициативу стыдливой немки.

Но причины таились не столько в злых боярах, сколько в самом мужике. И это подтвердилось в последующем историческом эксперименте Наполеона с походом на Россию. Как известно русские полководцы не вызывали у Наполеона никаких опасений. Он знал их излюбленную и единственную тактику – завалить неприятельские позиции огромной горой трупов собственных солдат и при этом иметь возможность повторить это "горообразование" столько раз, сколько потребуется, чтобы вызвать у противника состояние безысходности. С Наполеоном это не проходило. Он, как известно за всю кампанию не проиграл русским ни одного сражения, но при этом умудрился проиграть войну. Историки, писатели, публицисты до сих пор не потеряли интерес к этому историческому парадоксу. В качестве причин, повлекших роковой исход для французов, западные историки перечисляют русские морозы, русские просторы, русское бездорожье.