Саад Минкаилов - Емеля с печи .Обобщенный портрет

Все это в том случае, если родители не алкоголики, если отец не насилует своих малолетних дочерей, если малолетние дети, не выдержав родительской жестокости, не убегают куда угодно лишь бы подальше от дома, если жена не зарубит мужа топором (или наоборот, он ее).

"Зарубить топором" встречается в русской семье в самых различных вариациях. Чаще всего сын отца. Власть демонстрирует свое снисхождение к "бытовым преступлениям" и отцеубийца обычно выходит через четыре года. Если объяснить, что все это было "по пьянке" – значит предъявить индульгенцию, которая сводит почти на "нет" и без того вялое общественное порицание.

Иваны, не помнящие родства и не знающего отца, нормальная картина русской жизни. Но так было не всегда. Психология крепостного массы стала доминирующей в русском обществе после революции 17-го года. В царской России семейная культура с соблюдением религиозных и фамильных традиций имела место среди дворянства и интеллигенции. А также среди казачества. В основном среди терского и кубанского казачества. Что стало с дворянством и интеллигенцией после прихода большевиков общеизвестно. Но в первую очередь революционная еврейская верхушка постаралась отомстить казакам, ликвидировав их как устойчивое сословие, вокруг которого могут объединиться русские. Большевики на половину опустошали казацкие станицы под разными предлогами, проводя масштабные репрессии. И заполняли освободившиеся места мужицким населением из российской глубинки.

Дурная трава быстро растет. В течение одного-двух поколений в принципе был разрушен патриархальный уклад казачьей семьи. Молодежь, на фоне социалистической пропаганды охотно усваивала советское безбожие и мужицкие манеры, не отягощенные семейными приличиями. Это и был крах казачества. От него остались только воспоминания.

(Возрождение казачества сегодня, пожалуй, также проблемно как восстановление Новгородского вече. Помимо того, что власть не желает давать казачеству государственный статус, не малое значение имеет преобладание мужицкого менталитета среди современных казаков. Поэтому попытки, "возродить" ограничиваются костюмированными собраниями. Лампасы, папаха, водка и разговоры. В добавок целенаправленное моральное разложение общества намного масштабней и разнообразней, чем слабые и неорганизованные попытки людей отыскать для себя нравственный стержень).

Сильное государство немыслимо без устойчивой семьи. Спрашивать, что здесь первично, все равно, что спросить – первичен орган или клетки, составляющие этот орган. Поэтому в Советском союзе уделяли много внимания формированию новой советской семьи, в которой прививались ценности полезные для партии и государства. Какие бы людоеды не становились у руля государства, они вынуждены декларировать понятия: "истина", "справедливость", "всеобщее благо", т.е. прибегать к категориям общечеловеческой морали. Иначе не возможно существование самого государства.

КПСС вынуждена была культивировать среди советских граждан общепринятые моральные ценности, сдобренные совдеповскими прибаутками. Преподносилось это как новая мораль и некий духовный маяк для человечества. Советская мораль серьезно воспринималась только среди школьников, учителей, пионервожатых и музейных работников. Для всех остальных "трудящихся" это была словесная ширма на профсоюзных собраниях.

Естественно, что моральные традиции нацменов преподносились как "пережитки прошлого" и эталоны нравственности черпались из русской классической литературы. (Княгиня Волконская, поехавшая за своим мужем-декабристом в ссылку, воспевалась как символ величайшего самопожертвования, как героиня, перед которой Жанна д'Арк выглядела жалкой выскочкой. Помню, как мы в старших классах писали сочинения о подвигах русских женщин и никак не могли взять в толк – почему для женщины поехать за своим мужем – великий подвиг. Имея возможность поехать за своим мужем, ни одной женщине мусульманке и в голову не пришло бы, остаться дома. Впрочем, и в католической Европе выполнение данного перед алтарем обязательства "быть рядом и в радости и в горести" не возводили бы в ранг подвига. Хотя сегодня нельзя отрицать, что жизнь русской женщины нужно приравнять к подвигу. Условия существования скотские, дети висят на ней, опереться не на кого. При этом хочется остаться женщиной и найти счастье в браке. Но здесь "прилавок" почти пустой. Надо выбирать между какой-нибудь инфантильной размазней или вечно пьяным психопатом).