Богдан Заднепровский: Национальная доктрина

Во мне нет полутонов. Лишь темное и светлое. Вот твоя тень на стене. Ты ведь не можешь избавиться от своей тени. Единственное, что убивает демона — это любовь.

Стоило ли променять чистоту жизни на ложь? Ты никогда не поймешь. Мы с тобой даже не принадлежим к одному виду. Я был таким как ты, но потом эволюционировал. С твоей точки зрения ты человек. А с моей ты обезьяна. Ты даже не обезьяна.

Телевидение как погода, только погода, которую делает человек. Убийство — оно чисто. Вы делаете его нечистым. Вы продаете насилие и страх. Мне наплевать на вас.

Думаю тебе надо приставить дуло к своей голове и для тебя все станет ясным, как это со мной было в первый раз. Когда-то и я понял свою собственную истину. Я прирожденный убийца» [7] К/ф «Прирожденные убийцы», реж. О. Стоун. .

Вот так вот примерно выглядит процесс становления НОВОЙ БОРЬБЫ. Если есть что-то еще надо включать и это что-то. Пришло время определяться и включаться, вливаться в НОВУЮ БОРЬБУ.

13 февраля 2006 г.

Ксенофобия — (от «ксенос» — чужой, + «фобия» — боязнь) боязнь чужого или чужих. На сегодняшний день это понятие, не понятно почему, ассоциируется только с нетерпимостью и преследованием этнических, религиозных и сексуальных групп, с призывами к насилию, экстремизму, борьбе в этой сфере. Почему-то уже любое недовольство, несогласие, инакомыслие, реакция на проблемы межэтнических и религиозных отношений и конфликтов, нестыковок культур, непонимание сексуальных инверсий считаются сразу же ксенофобией, которая нарушает табу политкорректности и всяческой либеральной терпимости, не имеющей право на общественный диалог, на заявление, на солидарный отклик общества. Любое недовольство и несогласие с «достижениями современного гуманизма, прав человека, либерализма» преследуется как во времена Святой инквизиции. Если что-то человек высказывает не в соответствии с догмами политкорректности и нарушает их непререкаемый дискурс, это считается преступлением против нравственности, «призывом к насилию», «призывом к борьбе», нарушением спокойствия и правопорядка, и, наконец, экстремизмом разного толка. Одним словом ересью. Ее надо подавить, растоптать, посадить в тюрьму, заплевать, измазать дегтем, обсыпать перьями, обклеить ярлыками, заткнуть, забить: но демократическими и либеральными законами, демократической дубинкой.

Как в нормальном полицейском государстве, где легче бороться с теми, кто страдает от различных проблем, чем с теми, кто их создает. Легче замалчивать реальность и придумывать вымышленные угрозы, как и вымышленное благолепие. Если ксенофобий становится слишком много, люди боятся всего и вся, все становится чужим, то главной ксенофобией становится ксенофобия к этим ксенофобиям. Разберемся с этой проблемой поподробнее.

Итак, ксенофобия — это болезнь, социальная болезнь, психическая болезнь — так, во всяком случае, утверждают всяческие моралисты от либерализма и гуманизма. Почему тогда за нее сажают в тюрьму, а не лечат в больнице? Почему бы врачам заодно с ксенофобией не лечить людей от нищеты и бесправия, произвола властей?

Нынче же «призывы к насилию» отвечают на равных перед законом против реального насилия.

Почему в стране такой демографический упадок? Как государство борется с реальным насилием: с захватами предприятий, заказными убийствами, притеснениями коренных наций этническими преступными группировками и национальными меньшинствами в приграничных регионах, наркоагрессией, организованной преступностью, захватывающей целые сферы бизнеса, обычным криминалом, похищениями людей, захватами заложников целыми школами, произволом чиновников и людей в погонах, торговлей людьми, дедовщиной в армии, детской и прочей проституцией, растлением малолетних, безнаказанными изнасилованиями сотен тысяч женщин? Всего и не перечислишь. Все это — реальное, необузданное насилие, а не призывы к нему. Современная жизнь «либерального» общества переполнена, перенасыщена насилием над этим обществом и людьми: общество сокращается ударными темпами. Сегодня призывы к насилию идут со стороны общества по одной причине — с другой стороны, антиобщественной, его осуществляют. Можно ли насилие и «призывы» к нему законопослушного общества ставить вровень друг с другом?