Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни

В настоящее время Государственная Дума и Государственный Совет держат в своих руках участь одного из важнейших условий для охранения в России государственности, союзной с Церковью. В Государственной Думе лежат законопроекты об инославных и иноверных религиозных обществах.

В Государственном Совете решается вопрос о переходе православных в инославие и иноверие. Последний законопроект так близок к решению, что — нельзя не сознаться — берет невольный страх за участь России. Если Государственный Совет примет законопроект, хотя бы и не в думской редакции, то останется одна надежда на Государя Императора, от Которого зависит неутверждение законопроекта.

Но в настоящую минуту перед Государственным Советом еще имеется исход — в виде полного отклонения законопроекта, как этого требует особое мнение членов, подписавшихся под ним вместе с архиепископом Николаем Варшавским, речь которого мы помещаем ниже.

На заседании Государственного Совета были высказаны два принципиально важнейших заявления, а именно: архиепископа Николая и министра внутренних дел А.А. Макарова. Мнение архиепископа читатели найдут ниже. Что касается министра внутренних дел, то он объяснил, во-первых, что правительство нашло нужным войти со своими законопроектами ввиду необходимости согласовать с жизнью Высочайший Указ 17 апреля 1905 года, во-вторых, высказался против всех, преувеличенно раздувающих свободу совести в Думе и в Совете, и, в-третьих, заявил:

«Правительство не может равным образом согласиться с особым мнением, подписанным архиепископом Николаем и другими, о полном отклонении законопроекта, так как в этом случае остались бы все те пробелы, которые вызваны жизненной потребностью. При этом условии, кроме того, православная вера оказалась бы менее защищенной, чем инославные. Присоединяясь всецело к мысли, что для государства не может быть безразлична религия его подданных, правительство полагает, что идеалы Российского государства основаны на нравственных началах не только христианства вообще, но в частности Православия. Мы твердо убеждены в том, что основой русской государственной жизни, одним из ее непобедимых устоев является несомненно Православие, и потому-то несомненно и с точки зрения авторов особого мнения не может быть желательным отклонение законопроекта целиком и оставление, следовательно, инославных в лучших условиях, чем вера православная ».

Это категорическое заявление о связи Русского государства именно с Православием, а следовательно, и с Православной Церковью, составляет акт в высшей степени важный. Но именно это обстоятельство усиливает, мы полагаем, а не ослабляет необходимость отклонения законопроекта.

Архиепископ Николай, критикуя церковно-вероисповедную политику правительства за последние шесть лет, не рекомендует остаться без всяких законов, а лишь указывает, что для решения таких вопросов нужно предварительно созвать Церковный Поместный Собор. Со своей стороны заметим, что это не только не противоречит Высочайшему Указу 17 апреля 1905 года, но, как нам кажется, составляет единственно правильный путь для согласования с ним общего законодательства.

Нужно брать волеизъявления Верховной власти в полноте их исторической обстановки. Иначе мы рискуем впасть в огромные ошибки, как это и случилось с вероисповедным законодательством правительства предшествовавших лет.

Нужно вспомнить, что созыв Собора имелся в виду именно до Указа 17 апреля. Вопрос о Церковном Соборе был поднят в начале 1905 года, но эта идея была оставлена после первых же неудачных попыток ее решения, и 31 марта 1905 года Государь Император на всеподданнейшем докладе Св. Синода о созвании Собора начертал: « Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое дело, требующее и спокойствия, и обдуманности, каково созвание Поместного Собора».

Нет сомнения, что если бы от мысли о Соборе не пришлось по указанным причинам отказаться, то вероисповедные потребности, отразившиеся в Указе 17 апреля, нашли бы себе предварительное обсуждение на Соборе. Но от него пришлось отказаться, а жизненные требования искали разрешения. И вот является Указ 17 апреля 1905 года. Достойно внимания, что Воля Верховной власти была при этом осуществлена не обычным законодательным порядком, а именно посредством Указа, имевшего последствием временные правила. Между тем Государственный Совет существовал и действовал. Отсюда следует, что Высочайшей Волей отнюдь не утверждалась возможность окончательно решать такие вопросы без предварительного совещания с Собором, посредством только одних государственных законодательных учреждений. Конечно, лишь поэтому принципиальные положения Указа 17 апреля осуществлены доселе лишь в виде временных правил.