Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни

В этом случае проявляется различие функции Верховной власти как силы управительной и как силы учредительной. Самоограничения устанавливаются ею исключительно в сфере управительного своего действия. Учредительные же права остаются всегда при ней. Когда она установила известный строй и в его нормах определила известные самоограничения, они остаются законной нормой до тех пор, пока не отменяется установленный строй. Но Верховная власть властна совсем изменить его и на его место поставить другой. Никаких «самоограничений» в этом отношении она себе не ставит, ибо не может их поставить по самой природе своей.

Итак, никакой безвыходности наше положение принципиально не представляет. У нас подчас безвыходно управи-тельное действие, ибо в законе имеется совершенно необычайный пробел: не определено, какими способами Верховная власть может непосредственно вступаться в дела законодательства и управления, если этого требуют чрезвычайные обстоятельства? Те способы чрезвычайного действия, которые предусмотрены законами 1906 года, имеют в виду скорее высшую правительственную власть, чем Верховную, и когда у нас в законе упоминается действие в порядке «Верховного» управления, то перечисляются такие полномочия, которые по существу своему относятся к высшей управительной власти, а не к Верховной. Эта неясность разграничения высшей правительственной власти и Власти Верховной составляет основной недостаток узаконений 1906 года, в силу которого действительно способны возникать безвыходные положения в области управления. Но учредительная власть Носителя Верховной власти нимало не связана у нас, как и вообще в какой бы то ни было конституции. Пока Верховная власть поддерживает установленную ей конституцию, она должна соблюдать наложенные на себя для данного строя самоограничения. Но отменить сам строй, заменить его другим она всегда может, и в этом отношении никаких самоограничений у нее нет, пока она остается Верховной.

Только Воля Верховной власти может решать, какая конституция соответствует благу страны, и в первый же момент, когда эта неограниченная Воля решит, что существующая конституция благу страны не соответствует, она ее властна изменить во всех пунктах, какие признает нужными.

Все это мы говорим русским гражданам, очень плохо, к сожалению, подготовленным к тем сложным государственным задачам, которые нас охватили со времени натиска революции, alias [147] Иными словами (лат.). — «освободительного движения». Что же касается Вестника Европы, то вместо всяких теоретических рассуждений достаточно спросить его: признает ли он право Монархов создавать вместо неограниченной монархии — ограниченную, то есть глубочайшим образом изменить закон, дотоле существовавший? Верховная власть Франции, ниспровергая монархию, соблюла ли свою подчиненность закону? Или мы должны считать все конституции Европы введенными противозаконно? Таково ли учение М.М. Ковалевского?

Что касается до государственного права, то у него может быть только одно учение, основанное на понимании учредительных прав Верховной власти, именно то, которое изложено в письме Л. Тихомирова П.А. Столыпину, то есть что всякие ограничения, вводимые Верховной властью для своего непосредственного вступательства в дела управления, обязательны для нее лишь до тех пор, пока она сохраняет созданный ею строй и не переходит к новому акту учредительства, причем, как сказано в письме Л. Тихомирова, «может вводить еще большие самоограничения или, наоборот, устранять их».

Ничего другого государственное право не может сказать, и потому П.А. Столыпин был вполне прав, находя эти рассуждения «теоретически прекрасными». Не о нем должно «пожалеть», а о состоянии государственно-правовых знаний профессоров Вестника Европы.

Мы не могли проводить прошлый год большими похвалами, но тем более хочется встретить Новый год пожеланиями, исполнение которых могло бы избавить Россию от тех упреков, которые нам, ее гражданам, приходится делать себе уже несколько лет сряду. Говорят, не беда упасть, а беда не встать. Вот именно нам уже пора воспользоваться опытом падения для того, чтобы, наконец, твердо стать на ноги.

Наши пожелания относятся не к одной правящей власти, ибо в наше время вся Россия призвана к содействию в устроении общественных и государственных дел. Патриотический голос, исходящий из недр нации, всегда имеет шансы отразиться добрыми действиями власти, а уж особенно теперь, когда власть сама ищет оживленного содействия со стороны народа. Сознательное и оживленное содействие его устроению родины и есть главное, чего можно пожелать в Новом году.