Юрий Прокофьев - Как убивали партию. Показания Первого Секретаря МГК КПСС

Надо признать: у нас существовала неправильная система заготовки продукции сельского хозяйства для Москвы. В столице были построены большие плодоовощные базы. Во всем мире делается по-другому: хранится продукция на месте ее производства, а в город завозится по мере ее потребления. Тогда не нужно массы людей, огромного количества транспорта одновременно.

Мы попытались это сделать — стали строить базы в Московской области. Но если эти базы были не под контролем Москвы, то к весне, когда надо было завозить капусту или картошку в столицу, их уже там не было: все раскупали за зиму. Кстати, многие селяне приезжали в Москву из подмосковных районов за морковью, картошкой, потому что проще было купить в магазине, нежели вырастить и хранить. И хранилища, и перерабатывающая промышленность резко отставали, их нужно было развивать. Москва по-прежнему оставалась зависимой от других регионов.

Сейчас столица в значительной мере освобождена от российской зависимости — хлынул поток товаров из-за рубежа. Но при этом Москва стала заложницей наших отношений с Западом. Если перекроются эти каналы, в Москве начнется голод, потому что существовавшие ранее каналы связи с регионами обрублены.

Регионы начинают производить продукции столько, сколько нужно им самим, без расчета на поставки в Москву. Строят у себя перерабатывающие заводы, продают у себя же эту продукцию. Вряд ли они уже вернутся. Их только директивным или экономическим путем можно вернуть. А что значит экономическим путем? Значит, цены на продукты питания надо резко повышать.

Наша ошибка в те времена заключалась в том, что нефтедоллары, которые мы получали, пускались не на развитие собственной перерабатывающей промышленности, а на закупку продовольствия и товаров за рубежом. Временно выходили из положения и вновь попадали в зависимость, не развивая свое производство.

Думаю, ситуация по стране не намного отличалась от положения в Москве.

Кризис наступал и на предприятиях, и в научно-исследовательских институтах. В Зеленограде, к примеру, начались волнения. Я приехал туда и спросил: «Вы можете мне объяснить толком, что здесь происходит?» Мне ответили: «Достаточно высокий интеллектуальный уровень и малая востребованность его». Люди были не удовлетворены ни зарплатой, ни тем, что могут делать больше, но не делают.

Безмерно были раздуты штаты на предприятиях и в оборонной промышленности, в первую очередь в научно-конструкторских и проектно-конструкторских бюро, которые работали не только на оборонку, но и на саму отрасль, так как многие отраслевые институты представляли собой придатки министерств. Там увеличивались штаты, а люди работали не на науку в данной отрасли, а на документацию министерства.

Конечно, это влияло разлагающим образом на определенную категорию людей. И не случайно основной поддержкой «Дем. России» и того же Ельцина в Москве выступили оборонные предприятия и научно-исследовательские и проектные институты.

Свою роль сыграла и достаточно «мудрая» политика Ельцина. Когда его сняли с должности первого секретаря горкома и перевели в Госстрой, он там курировал науку. В открытой печати приводился такой пример: директор одного НИИ Госстроя получил за год премию в размере шестидесяти месячных окладов. Все это делалось с подачи Ельцина — так он покупал своих сторонников!

И поэтому, если проанализировать доверенных лиц Ельцина на выборах, можно заметить, что команды, которые с ним везде ездили и создавали ажиотажную атмосферу на встречах с избирателями, в основном состояли из сотрудников НИИ Госстроя СССР.

Сравнивая советское время и нынешнее, можно с полной уверенностью констатировать, что техническая интеллигенция на оборонных предприятиях, научные кадры находятся сейчас в самом плачевном состоянии. В Куйбышевском районе есть очень крупное предприятие оборонного характера. Именовалось оно в те времена «почтовый ящик 765», а попросту его называли «Геофизикой». Раньше там было около шести тысяч работающих, а в конце 90-х — половина.

Я одно время состоял на партийном учете в том самом коллективе, который активно выступал против меня, где говорили, что я такой-сякой, партократ, когда я, секретарь горкома партии, баллотировался в депутаты.

Они же одни из первых потом поняли, что натворили, потому что у них, извините, не работала даже канализация на предприятии и нечем было заплатить за ее починку. Стоял вагончик во дворе, и три тысячи оставшихся работников пользовались этим вагончиком. Они на собственной шее познали «прелести» демократического правления.