Олег Арин - Россия в Средней Азии и на Кавказе - «центр силы» постсоветского пространства

Реальной «смены власти» в большинстве постсоветских республик не произошло, т.к. властные структуры сменили только лидеров, но не весь государственный аппарат, а также принципы управления. Причем политическая стабильность сохранилась по преимуществу в тех местах, где не был разрушен старый партийный аппарат (например, в Узбекистане и Казахстане). Но и здесь в дополнение к централизованному управлению возродились традиционные институты социального контроля (махалля), которые заполнили вакуум власти на низшем уровне. В тех местах (например, в России), где не сохранилось традиционных институтов местного самоуправления, вакуум власти в самом низшем звене заполняли на тот период представители административно-хозяйственных структур [32].

Анализ состояния социальной напряженности позволяет при необходимости ранжировать республики СНГ и регионы собственной Российской Федерации по этому критерию по степени социальной напряженности, сопоставляя влияющие на конфликтность факторы (см. Таблицу 11).

В связи с угрозами национальной безопасности России со стороны среднеазиатских радикальных исламских групп необходим комплексный подход к формированию российской среднеазиатской политики. Кроме того, помимо исламского экстремизма необходимо отвечать и на другие вызовы: вопросы доступа иных держав к ресурсам региона, не согласующиеся с российскими интересами транспортные и трубопроводные проекты, ценностная ориентация элиты на западные мировоззренческие установки, потребление наркотиков в регионах самой России и т.д.

В целом можно выделить наиболее важные угрозы безопасности России на среднеазиатском направлении [1]:

- англосаксонские и европейские страны, Япония и в последнее время Китай и некоторые другие страны получают все больший доступ к ресурсам горных районов Памира, Тянь-Шаня и других среднеазиатских регионов (золото, серебро, уран, редкоземельные элементы, цветные металлы, полиметаллы и др.) и к запасам углеводородов на Каспии;

- Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и Туркмения заинтересованы теперь в расширении экономического присутствия США, Китая, Пакистана в регионе через уже завершенные и находящиеся в стадии реализации или проектирования транспортные проекты (газо- и нефтепроводы, авто- и железные дороги);

- поскольку уже более 10 лет представители национальных элит бывших среднеазиатских республик СССР получают образование в странах Европы и в США, появилось молодое поколение руководителей, ориентированных на иные, чем Россия, крупные державы и способных со временем сменить «советское» поколение местных руководителей;

- реализуется радикальный проект смены светских режимов в Центральной Азии (ИДУ, Хизб ат-Тахрир, уйгурские сепаратисты и т.д.), как уже в большей части реализован «талибский» проект — власть моджахедов в Исламской Республике Афганистан перешла в руки талибов (Исламский Эмират Афганистана) [14; 17]; в результате Россия может быть вовлечена в 2001-2002 годах в большую войну;

- значительно увеличилось наркопотребление в самой России; история показывает, что резкое увеличение потребления наркотиков связано с последующим внешним политическим или экономическим захватом данной территории.

На прошедшем в Оренбурге 5-6 июня 2001 года международном семинаре-ассамблее «Приграничное сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: инициативы и стратегии» были высказаны мнения об актуальности «третьего продвижения России в Среднюю Азию» (формулировка процесса возвращения России в Среднюю Азию принадлежит С.Г. Горшенину). Сразу отметим, что политического решения на уровне высшего российского руководства по этому вопросу не принято, но все же рассмотрим технологию «первого» (царского) и «второго» (советского) присоединения Средней Азии к России, а также этапы освоения русскими тех или иных новых пространств вообще (по: [11; 73; 74; 75]):