Андрей Девятов - Красный дракон. Китай и Россия в XXI веке

Нынешнее отличие Гонконга от Сингапура состоит в большем укоренении конфуцианских норм поведения, ценностей и стиля жизни в Сингапуре при пока сохраняющихся либеральных ценностях, плюрализме и свободах в Гонконге. Дело, наверное, в том, что в Сингапуре с 1959 года уже два поколения тамошних китайцев имели китайскую власть во главе с китайцами. Ли Куаню, выдающийся китайский державник, "отец" современного Сингапура, считавший, что величайшим капиталом страны является ее население, правил 31 год и создал общество дисциплины, порядка и долгосрочного планирования на базе мощной, подконтрольной парламенту экономики.

(_В Гонконге же пять поколений китайцев до 1997 года жили под британским колониальным управлением, и пока милого китайскому сердцу бюрократизма мало, нет особых запретов, рабочая сила мобильна, а компании живут от сделки до сделки. Однако с самого начала Гонконг был движим китайской жаждой богатства и имел перед собой лишь совпадающую с Западом жизненную цель — делать деньги. В этом он, несомненно, преуспел. При отсутствии каких-либо значительных природных ресурсов богатство Гонконга, как и богатство Сингапура, было достигнуто благодаря его единственному активу: прагматичному, работоспособному, обращенному к реальности и глубоко осознающему неравенство социальных отношений китайскому населению.

Последний раз в Гонконге я был 1999 году. К этому времени китайская власть в Гонконге успела закрыть старый музей с британской версией истории, культуры и благоденствия колонии. А гонконгских школьников в обязательном порядке стали водить в новый музей превосходства древней китайской цивилизации над иностранной.

Музей истории борьбы китайцев с англичанами ("дракона" с."тигром") в опиумных войнах, и так далее — вплоть до победного возвращения Гонконга в лоно Родины.

Свои реформы Китай проводит больше двадцати лет и в XXI век, на мой взгляд, вошел уже на излете принятого в декабре 1978 года курса. Несомненный и даже беспрецедентный экономический прогресс достигнут. Дальнейшие рыночные преобразования грозят нарушить стабильность китайского общества, а именно стабильность и мерная поступь модернизации и наращивания были главными критериями успеха реформ Дэн Сяопина. Впереди следующая фаза цикла, с усилением регулирующей роли государства. О том, что она будет именно такой, позволяет судить политика локализации давления избыточного сельского населения не в частный сектор, а в государственные программы строительства объектов инфраструктуры: скоростных дорог, аэродромов, портового и городского хозяйства. Примечателен и китайский путь наращивания основы экономики — мощностей электроэнергетики. Китаю повезло с запасом экологически чистых и неисчерпаемых гидроресурсов. Одна незамерзающая Янцзы по перепаду высот и расходу воды превышает Обь и Енисей, вместе взятые. И грандиозное строительство каскада электростанций на горном участке трех ущелий — это государственная программа. Строительство тепловых и атомных электростанций там, где гидроресурсов нет, — это тоже государственные программы.

В ходе реформ китайское руководство преследовало национальные интересы, и в целом картина социализма с китайской спецификой сейчас выглядит так: Китай, не потеряв национальный азиатский облик и культурную уникальность, преодолел отсталость и набрал силу, а люди стали жить лучше. Таков, на мой взгляд, срез неофициальной истории современных конфуцианцев. Не буду останавливаться на бытующих в России мелких преувеличениях китайской дешевизны и заблуждениях повсеместного товарного изобилия. Но вот про Китай в новом тысячелетии хотел бы высказать общие догадки, а именно: создание мобильного, современного, гражданского общества с потенциалом угрозы для России из-за избытка населения при ограниченных ресурсах" не есть правильная оценка сути китайской специфики. Я полагаю, что вектор интуиции китайского руководства состоит в том, чтобы при технической модернизации суметь максимально сохранить в стране стабильное традиционное общество. "Сяокан" (зажиточность и спокойствие) — вот конфуцианский символ, избранный самим Дэн Сяопином на XXI век для рыночного социализма с китайской спецификой. При этом подразумевается, что следующим, на XXII век, будет высший в иерархии благополучия добродетели конфуцианский символ "датун" (великое единение). Напомню: предыдущие пять поколений китайцев, с середины XIX века, жили в период, который конфуцианцами называется эпохой "установления хаоса".