Дмитрий Кукленко - 10 гениев политики

С другой стороны, в своих многочисленных выступлениях и работах Иоанн Павел II всегда осуждал аборты, эвтаназию и применение смертной казни. Эти три понятия он ставил в один ряд под общим названием «культура смерти». Также папа осуждал войну во всех ее формах, призывал богатые страны к списанию долгов беднейших государств планеты. Таким образом, во взглядах понтифика можно было найти как ярко выраженные консервативные, так и весьма либеральные черты.

Начало понтификата папы пришлось на период, когда Советский Союз контролировал его родную Польшу, а вместе с ней и всю Восточную Европу. Иоанн Павел II последовательно выступал с критикой и осуждением коммунизма и поддерживал борьбу с этим общественным явлением. В частности, он приветствовал деятельность польской «Солидарности». Последний глава Советского Союза Михаил Горбачев как-то сказал, что крушение «железного» занавеса между Востоком и Западом было бы невозможно без активной деятельности Папы Римского. Эту точку зрения разделяют многие на пост-советском пространстве. С другой стороны, понтифик резко критиковал и негативные проявления корпоративного капитализма, проявляющиеся порой в безработице и полном обнищании беднейших государств мира.

Когда в 2000 году началась массовая кампания, направленная на списание долгов африканских государств странами «большой восьмерки», Иоанн Павел II был в числе наиболее известных ее сторонников. Кампанию возглавлял известный музыкант Боно. Он рассказывал, что во время записи его очередного альбома ему приходилось несколько раз прерываться, чтобы поговорить по телефону с Папой Римским, который хотел обсудить с ним детали их борьбы.

В 2003 году Иоанн Павел II резко осуждает развязанную Соединенными Штатами войну в Ираке. Папа даже посылает своего нунция к американскому президенту, дабы убедить того отказаться от военных действий против Ирака. Однако, как мы знаем, переубедить Джорджа Буша-младшего тогда не удалось. Не удалось Иоанну Павлу II и оказать влияние на европейских политиков. В последние годы его жизни в Европе активно разрабатывался проект общеевропейской конституции, и папа неоднократно призывал политиков включить в него пункт о ведущей роли христианской церкви в построение современной единой Европы. Однако голос Папы Римского и здесь, к сожалению, не был услышан…

Когда родители Генри Киссинджера закончили упаковывать те немногие вещи, которые им было позволено вывезти из нацистской Германии, сын стал в угол своей комнаты и внимательно осмотрел ее на прощание, пытаясь как можно лучшее запомнить увиденное. Работник таможни, проверявший багаж покидающей страну еврейской семьи, услышал от юноши фразу: «Я вернусь когда-нибудь». И спустя много лет Киссинджер помнил, как чиновник молча посмотрел на него, и в его глазах сквозило «вековое презрение», которое немцы испытывали к евреям. Однако Генри оказался прав: ему действительно довелось побывать на родине, в Баварии, и не один раз. Сначала он попал туда как солдат американской армии, затем как ученый, специалист по международным отношениям, а еще позже — как один из крупнейших государственных деятелей своего времени. Однако он вернулся американцем, а не немцем, и гордился тем, что его считают американцем. Даже когда в Нью-Йорке юный Генри случайно выходил за территорию еврейских кварталов и подростки избивали его только за то, что он еврей, он все равно невероятно гордился тем, что мог считать себя гражданином Соединенных Штатов.

Но настало время, когда Америка также начала по праву гордиться своим гражданином Генри Киссинджером. К моменту, когда наш герой стал государственным секретарем США в 1973 году, согласно опросам службы Гэллапа он был назван первым среди тех, кем американцы восхищаются больше всего. Отдавали дань его политическому гению и в других странах, правда, далеко не везде внешнеполитическая деятельность Киссинджера оценивалась позитивно. Как мы увидим далее, жителям многих стран мира было за что ненавидеть этого человека. И тем не менее многие главы государств считали за честь пообщаться с ним. Известно, что когда Киссинджер прилетел с визитом в Боливию, президент этой страны, который по протоколу не должен был участвовать во встрече «всего лишь» государственного секретаря другого государства, все же приехал в аэропорт и стоял в толпе практически не узнанным, с одной только целью — быть свидетелем прибытия этого гения политики.