Андрей Лебедев - Яволь, пан Обама! Американское сало

После окончания этих заведений Николай стал офицером КГБ. Все в жизни и в службе Николая Козака было хорошо, но были в его данных три закавыки, что мешали ему сделать блестящую карьеру… Первое: по фигуре, или, как принято говорить в актерской среде, по фактуре, он был слишком заметным. Ему бы с его статью и волевым подбородком героев-любовников в кино играть! Но разведка и контрразведка имеют потребность не в артистах типа Василия Ланового, а в офицерах среднего росточка, неприметных, с серенькой внешностью. Да и с языками у Николая не все было гладко. Особенно с произношением английских дифтонгов и с французским грассированием.

Третья закавыка в биографии Николая заключалась в том, что он был «разведенцем». Когда Колю послали в Омск и он стал курсантом первого курса, замполит училища полковник Острецов сразу объяснил, что будущему гэбисту, разведчику и контрразведчику надо обязательно быть женатым. Так, мол, и начальству спокойнее, да и с моральным обликом все более-менее сразу ясно и понятно — нормальный, без отклонений.

В общем, погорячился в тот год Николай, да и женился по молодости и по глупости по простой схеме: мол, медсестричка да с большой грудью — то, что офицеру в самый раз! Жить у родителей Николая в Запорожье молодая жена отказалась. А тут еще «крытка» на полтора года в Таллинской школе — хорошая проверочка на семейную прочность. Как только Коля погоны старлея получил, сразу и развелся. Правда, времена уже были иные, и на такие факты биографии, как развод, в «конторе» стали более терпимы, чем при Андропове, но тем не менее вместо теплого местечка в резидентуре типа Венгрии или Болгарии Колю направили в Киев. И не в контрразведку, а в первое управление. В наружку. С таким, мол, экстерьером только в парадном строю!

Случалось Николаю проверить свой характер и под пулями. Памятуя его пограничное прошлое, после вывода контингента из Афганистана «контора» послала Николая в годичную командировку «на укрепление таджикско-афганской границы», чтобы перекрыть наркотрафик. Там пришлось несколько раз ходить в сопредельные горы, настоящих «языков» брать, в рукопашной поучаствовать.

А потом, когда в бандитские времена развала Союза пошла у руководителей мода держать за спиной широкоплечих парней, Николай без работы не остался. Майора получал при Кривчуке, подполковника при Кушме, когда тот был еще премьером, а полковника — уже при Янушевиче. И это в тридцать пять лет! Неплохо?

— Так что за шум вчера был в Жулянах? — спросил Янушевич, устраиваясь в кресле за своим рабочим столом.

— Вчера бортом из Кандагара в аэропорт Жуляны прибыл «груз-200», и при выезде из аэропорта колонна была остановлена журналистами.

— А какой дурак распорядился сажать самолет в Жулянах? — исподлобья зыркнул на Козака Янушевич. — Вы бы еще в Борисполь этот транспорт посадили да стали бы разгружать в международном терминале, где туристы и прочая сволочь.

— Меры приняты, следующий борт направляем на военный аэродром «Коломыя» под Ивано-Франковском, — бесстрастно ответил Козак.

— Почему все такие идиоты? — изобразил беспомощность и разочарование Янушевич. — Почему нельзя сразу было посадить борт в Луцке? Ну да, конечно, — досадливо махнул рукой Янушевич. — Давай, запорожец, не облажайся и не обосрись в следующий раз, когда трупы из Афгана принимать будешь…

— А может, наоборот? — заговорщицки качнул головой Козак.

— Что наоборот?

— Может, как раз наоборот, следовало бы дать утечку информации?

Янушевич задумался, глядя на стол, а Козак стоял в позе покорного ожидания и повиновения, как римский солдат из тринадцатого легиона при входе в шатер консула Красса.

— А зачем нам утечка? — нарушил молчание Янушевич.

— Скомпрометируем кое-кого, Виктор Федорович, переведем стрелки. А вы, как всегда, во всем белом среди этого дерьма, — усмехнулся Козак.

— Не пойдет, — буркнул Янушевич.

Козаку очень хотелось спросить «почему?», но он сдержался и только кивнул.

— Ты меня понял? — твердо и холодно произнес Янушевич.

— Отлично вас понял, Виктор Федорович, — уверенно ответил Козак. — Никаких проколов и никакой утечки.

— Ну, иди тогда, — вздохнул Янушевич.

— Есть еще один вопрос, — вскинув подбородок, пробасил Козак. — Там одна очень авторитетная московская журналистка просит у вас интервью.

— А почему не через моего пресс-секретаря, а через тебя? — склонив голову набок, спросил Янушевич. — У тебя что, червонный интерес? Или ты комиссионные с журналисток берешь?