Андрей Лебедев - Яволь, пан Обама! Американское сало

Чокнулись звонкими бокалами и медленно выпили. Шампанское было отменное. Наше. Краснодарское.

И тут случилось то, чего по законам статистики не должно было случиться. В такой толпе награжденных есть с кем президенту выпить рюмку, вон сколько всяких звезд! А он решил подойти к тем, кто скромно стоял в стороне. Двум людям в погонах.

— Разрешите с вами выпить? Разрешите еще раз поздравить вас.

— Ну что вы… — немного стушевался генерал Гусев.

А Ксендзюк так просто как лом проглотил.

— За вас! — сказал президент.

И все мгновенно осушили бокалы.

— Хочу поинтересоваться, нет ли у вас каких-то нужд, проблем, просьб? С жильем все нормально?

— Никак нет. То есть так точно, — отрапортовал Ксендзюк. — Проблем нет. С жильем все нормально.

— Что ж, героям присуща скромность. Спасибо вам за все, что вы делаете, — президент со свитой повернул к другой группе гостей.

— Товарищ верховный главнокомандующий, разрешите обратиться! — вдруг выпалил ему вслед Павло Ксендзюк.

Президент развернулся.

— Разрешаю, подполковник.

— Не за себя, за друга армейского хочу попросить. Во время операции так получилось… ему об этом знать нельзя было. Он парень такой, что выкарабкался бы и нашел всегда выход из самого сложного положения. Он так и сделал. Но он понес и материальные потери… и моральные еще больше. Нельзя ли ему их как-то компенсировать?

— Хорошо, что не забываете афганских друзей. Как фамилия вашего?

— Дружинин. Евгений Дружинин.

Президент обернулся к кому-то из свиты.

— Запишите. Нам нужны кадры, которые умеют в сложных ситуациях находить выход. Доложите через две недели.

— Спасибо… — смущенно произнес Ксендзюк.

Президент с эскортом двинулся дальше, а генерал Гусев выговаривал своему подчиненному.

— Ну ты… Я тебе глаз на жопу! Если бы не награда, я б тебе, сучий потрох! Молодец! Орел!

Большой оркестр наигрывал вальс Чайковского.

Хлопнули еще по бокалу.

— Танцевать-то пойдем? — снова подмигнул генерал.

— Да я, пожалуй, дома спляшу, под гармошку с караоке, — усмехнулся Ксендзюк. — Не умею я вальсов-шмальсов, товарищ генерал-лейтенант.

— Ничего, жизнь длинная, освоишь еще и мазурку с полонезом, — заверил Ксендзюка генерал. — Следующая операция у нас, может, чилийским перцем будет или китайской свининой, как знать?

— Вчера в Тверской области стартовал традиционный летний молодежный лагерь «Селигер». В этом году он собрал 15 тысяч участников со всех концов страны, — сообщает агентство «РИА-Новости».

Будучи журналисткой так называемого «кремлевского пула», Алла прямо с корабля попала на бал. Только прилетела в Москву и не успела даже как следует «перышки почистить» на своей девичьей хатке в Крылатском, как главный послал ее в Тверскую область на озеро Селигер, где состоялся слет сторонников движения «Свои».

Однако не бывает худа без добра: именно на слете сторонников, проходящем в спортивном лагере молодежного отделения партии, Алле удалось повидать и Гельбаха, и Повлонского.

— Ну, как тебе в Киеве работалось? — с улыбкой человека, знающего все и вся, поинтересовался Глеб. — Я слыхал, ты там при великих делах стояла.

— Не то что вы, бездельники-аналитики. Еще и ордена получили… Не стыдно? — набросилась на них уставшая с четырехчасовой дороги Алла.

— Тише-тише, не кипятись. У тебя там своя миссия была, у нас своя. Мы на твоих конкурентов работали, — усмехнулся Повлонский.

— Помогали им проиграть, — добавил Гельбах, лукаво щурясь. — Проигрывать у нас лучше получается.

— Да ладно сочинять-то! — отмахнулась Алла. — Слушай, Глеб, я тебя давно хотела попросить: сведи меня с тем советником администрации, кто отвечает за украинско-российские отношения.

— А что тебе так приспичило? — спросил Повлонский.

— Имею кое-чего высказать, — ответила Алла и закурила.

— Ну, да вон он как раз, на ловца и зверь, — указал на бородатого мужчину Повлонский. — Сейчас я вас сведу, только ты его не убивай сразу, он еще стране нужен, ладно?

Чиновник администрации оказался бывшим университетским преподавателем, философом по образованию, написавшим аж десять книжек по теории пиара и политического консультирования.

— Извините, не читала, — сказала Алла, когда бородатый чиновник, достав из недр своего портфеля экземплярчик, подарил ей, надписав что-то вроде «на память симпатичной журналистке».

— Ну, так какая беда, — улыбнулся ученый чиновник, — теперь прочтете.