Владимир Гельман: Из огня да в полымя: российская политика после СССР

Но прежде, чем мы обсудим вопрос, почему и как постсоветская политика в России продемонстрировала траекторию смены одного авторитаризма другим по схеме «из огня да в полымя», стоит остановиться на другой, не менее серьезной, проблеме. Насколько важен политический режим для развития обществ в целом и российского общества в частности? И так ли нужны нашей стране (и другим странам) демократия и демократизация и связанные с ними политические свободы? Или, возможно, России пока стоит обойтись без них, отложив обретение нашими согражданами политических свобод до лучших времен?

Дискуссия о пользе и вреде демократии для общества ведется со времен античности, но, похоже, едва ли исчерпает себя в обозримом будущем. Грубо говоря, в ее основе лежит противоречие между демократией как инструментом (механизмом отбора правителей) и достойным правлением (good governance), то есть успешными результатами деятельности правителей. Критики демократии справедливо указывали на то, что этот механизм не дает возможности выбрать наиболее достойных и эффективных руководителей – граждане в лучшем случае склонны выбирать себе подобных, а в худшем и вовсе готовы доверить государственное управление некомпетентным демагогам. Согласно этой точке зрения, мудрый и справедливый авторитарный лидер (будь то монарх или руководитель партии) способен обеспечить своим согражданам процветание на долгие годы вперед с большей вероятностью, нежели демократически избранные политики, заботящиеся, прежде всего, о сохранении власти по итогам ближайших выборов. Защитники демократии ничуть не менее справедливо отмечали, что оптимальное политическое устройство общества должно не столько обеспечить приход к власти лучших из сограждан, сколько предотвратить ее монополизацию худшими из них [11] Детальный разбор этих и других аргументов см.: Даль Р., Указ. соч. .

Результаты многочисленных исследований не позволяют отдать предпочтение ни одной из двух конкурирующих точек зрения. С одной стороны, если оценивать достойное правление в категориях темпов экономического роста (как делают многие специалисты), то их средние показатели по странам мира за последние полвека не слишком различаются среди демократических и недемократических режимов. Но, с другой стороны, разброс этих показателей среди демократий куда меньше, нежели среди авторитарных режимов [12] Przeworski A. et al., Democracy and Development: Political Institutions and Well-being in the World, 1950–1990. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. . То есть, в социально-экономическом плане демократии, как правило, развиваются пусть и не слишком быстро, но относительно устойчиво, в то время как среди авторитарных режимов яркие истории бурного успеха перемежаются не менее яркими историями феерических неудач. Впрочем, общие закономерности мало что нам говорят об опыте отдельных стран, и потому любой желающий может почерпнуть из него аргументы и в пользу мнения о неэффективности демократий (достаточно посмотреть на мучения сегодняшней Греции), и о неэффективности авторитарных режимов (как в той же Греции во времена диктатуры «черных полковников» в 1967–1974 годах), и о том, что иные страны управляются неэффективно и при демократических, и при авторитарных режимах (подобно Аргентине, упадок которой в течение ряда десятилетий сопровождали неоднократные смены демократий диктатурами). И все же риски провала авторитарных режимов слишком высоки – на одного успешного диктатора-реформатора типа Ли Кван Ю в Сингапуре приходятся десятки коррумпированных и неэффективных авторитарных лидеров типа Мобуту в Заире или Мугабе в Зимбабве, правление которых приводит их страны к полному и подчас непреодолимому упадку. Да и среди посткоммунистических стран более успешная демократизация, как правило, способствовала и более успешному экономическому развитию.

Другой аргумент, который приводят защитники демократии, связан с тем, что многим авторитарным режимам по определению присуща нестабильность, если и когда в них происходят смены лидеров. В демократиях смена правительств по итогам выборов редко ведет к кардинальным изменениям режимов, но лишь немногие авторитарные режимы смогли выработать механизмы преемственности власти и управления, которые были бы независимы от персоналий [13] Именно поэтому в условиях авторитаризма зачастую слова «режим» и «правящая группа» выступают синонимами; в главе 5 мы также будем использовать их как взаимозаменяемые. . Эта проблема порой стоит даже в наследственных монархиях, а уж о персоналистских авторитарных режимах и говорить не приходится – эти режимы крайне редко переживают их создателей. Но, в свою очередь, критики демократии в ответ резонно проводят различие между устойчивыми демократиями (то есть странами, где демократические режимы существуют на протяжении относительно длительного времени – по крайней мере, свыше двадцати лет) и так называемыми «новыми» демократиями, где демократические режимы еще не успели стать устойчивыми (консолидированными). Первые, действительно, переживают крах крайне редко (немногие исключения, подобные Чили в 1973 году, подтверждают это правило), зато среди вторых крушения демократий случались в прошлом (да и сегодня случаются) сплошь и рядом.