Олег Хлобустов - Парадокс Андропова. «Был порядок!»

Сам он справедливо заявлял:

– Работа милиции, как и искусство, литература, призвана внушить людям непоколебимый оптимизм, веру в лучшие проявления человеческих душ, стремлений, желаний, помыслов. Самого сурового осуждения заслуживает всякое пробуждение жестокости, насилия, вандализма и варварства. Обуздать эти человеческие пороки – обязанность цивилизованного общества. И если говорить юридическим языком, произведения, прославляющие пошлость, порнографию, способствующие насилию, уже сами по себе представляют уголовные деяния.

Однако публичная декларация принципов еще не равнозначна следованию им на практике….

Поскольку уголовная статистика была «закрытой» («секретной»), в деятельности министерства появились «приписки», повышавшие «раскрываемость» преступлений и скрывавшие реальную картину и динамику криминальных тенденций. Помимо этого, в «облагополучивании» криминальной ситуации были заинтересованы и местные руководители – от председателей исполкомов Советов до соответствующих партийных секретарей.

Понятно, что права и интересы граждан при этом в расчет не принимались, что порождало законное недовольство в отдельных регионах.

О чем территориальные управления КГБ и информировали Москву…

На втором же этапе, пришедшемся на середину 70-х годов, Н. А. Щелоков уже больше сибаритствовал, наслаждаясь высокой должностью, предоставляемыми ею привилегиями и иными возможностями.

Были у него и немалые личные амбиции, он был очень тщеславным человеком.

До описанной нами встречи 21 июня 1967 г. с делегацией крымских татар с поручением разобраться с их проблемами и требованиями жизненные пути Ю. В. Андропова и Н. А. Щелокова не пересекались.

А несколько позже, в «интересах дела», то есть предотвращения возникновения массовых беспорядков, КГБ представило предложения, которые министр внутренних дел должен был принять.

Будучи на четыре года старше председателя КГБ, Н. А. Щелоков считал себя «обойденным» по партийной линии, с 10 апреля 1968 г. оставаясь только «рядовым» членом Центрального Комитета КПСС.

Перешагнув в ноябре 1970 г. пенсионный рубеж, он был обеспокоен своим будущим, поскольку рядом с ним «подрастал» зять генерального секретаря ЦК Ю. М. Чурбанов (с 1977 г. – заместитель, затем первый заместитель министра).

Стремясь показать свою «компетентность», Щелоков позволял себе, в нарушение существующих правил, направлять Л. И. Брежневу записки, затрагивающие сферу деятельности КГБ СССР. При этом, вопреки распространяемым слухам, он выступал отнюдь не как «либерал» и «демократ», допуская очень вольное отношение к правовым нормам.

Например, при предложении выслать из Москвы «неудобных» диссидентов. (Ф. Д. Бобков на это предложение, поддержанное В. В. Гришиным, отвечал прямо: «Для этого нужен Указ Президиума Верховного Совета СССР!»)

По сути дела, на личностном уровне мы имеем дело с конфликтом двух жизненных позиций, двух жизненных стратегий: бескорыстного и беззаветного служения Делу, Долгу у Андропова, и синекуры, достижения максимального личного комфорта и достатка у Щелокова.

И поэтому Ю. В. Андропов имел все основания в кругу ближайших сотрудников называть Н. А. Щелокова «проходимцем». А последующие события 1979–1982 г., о которых мы расскажем далее, только добавили оснований для этого.

Однако, помимо повседневного руководства весьма обширным «хозяйством» Комитета государственной безопасности СССР, от его председателя требовались и предложения о стратегических направлениях развития органов и войск, их кадровом обеспечении, материально-техническом оснащении, начиная от новейших ЭВМ (они использовались в аналитических подразделениях КГБ уже в конце 60-х гг.) до самых современных средств вооружения, техники и т. д.

Появление в структуре КГБ новых подразделений было связано как с изменениями в целях, задачах, тактике и содержании разведывательно-подрывной деятельности противника (израильская спецслужба «Натив», например, лишившись «легального» представительства в Москве, должна была изыскивать новые способы проникновения в нашу страну, поиска доступа к охраняемым секретам), в оперативной обстановке в стране и на межгосударственной арене, так и с постановкой руководством Советского Союза перед органами государственной безопасности дополнительных задач.

По устоявшейся в то время традиции, подобные, в том числе и организационно-штатные, решения принимались Политбюро ЦК КПСС и оформлялись постановлениями Совета министров, после чего следовал соответствующий приказ председателя КГБ.