Алек Эпштейн - Израильтяне и палестинцы. От конфронтации – к переговорам и обратно

Во-первых, в ближайшей перспективе палестинцы желают заполучить независимое государство, оставив Израиль в границах, существовавших до 4 июня 1967 года, причем своей столицей они видят Восточный Иерусалим, право палестинских беженцев и их потомков на возвращение – не подлежащим сомнению. Вторая интифада, спланированная руководством ПНА, имела своей целью унести как можно больше жизней, перехватить инициативу и упрочить свои позиции для торга. Таким образом, палестинское руководство спровоцировало, срежиссировало и направило в нужное для себя русло терроризм и насилие, использовав их как стратегический инструмент (и действительно, «параметры Клинтона», обнародованные спустя два с половиной месяца после начала второй интифады, значительно более выгодны для палестинской стороны, чем предложения, выдвигавшиеся в Кемп-Дэвиде в июле, за два с половиной месяца до ее начала). За последние три года причастность палестинских политиков и силовиков к терактам получила широкую огласку и была документально засвидетельствована. Вторая интифада, таким образом, является заранее спланированной войной – стадией палестинской борьбы за независимость, ведущей к возникновению враждебного Израилю государства, для которого возвращение Израиля к границам 1967 года будет лишь переходным этапом и временной целью [60].

Во-вторых, израильские руководители всё больше склонялись к мысли о том, что в долгосрочной перспективе палестинцы хотят полностью уничтожить Израиль. В то время как еврейская община страны всегда была согласна на компромисс, начиная с раздела страны на собственно Палестину и Иорданию, созданную британцами в 1921 году; в ходе обсуждения в комиссии Пиля в 1937 году; при дебатах и принятии ООН Плана о разделе в 1947 году; на саммите в Кемп-Дэвиде в июле 2000 года. – палестинские арабы постоянно отказывались признать легитимность еврейских притязаний на государственность в этом регионе Ближнего Востока. Как выразил эту мысль Э. Барак, «Арафат считает, что Израиль не имеет права существовать, и желает его уничтожить» [61].

Как следствие, большинство израильтян были уверены, что до кончины Я. Арафата в ноябре 2004 года палестинцы были крайне ненадежными партнерами на переговорах, поэтому начинать обсуждение с ними нового варианта соглашения не было смысла. Акцент, который палестинцы делали на праве беженцев вернуться в Израиль, и террор, к которому они обращались все чаще (особенно резонансными были взрывы террористов-смертников на территории Израиля) – 2001 год был рекордным за всю историю страны по числу жертв арабского террора, – убеждали израильтян в правоте скептицизма правой оппозиции. Это вылилось в безоговорочную победу премьер-министра А. Шарона и возглавлявшейся им тогда партии «Ликуд» на парламентских выборах, прошедших 28 января 2003 года: за «Ликуд» проголосовали 925 279 граждан страны (38 мандатов), занявшую второе место Партию труда поддержали всего 455 183 избирателей (19 мандатов). С таким сокрушительным результатом, оторвавшись вдвое от ближайшего преследователя – социал-демократов, правый блок не выигрывал выборы никогда за всю историю Израиля.

В этих условиях в Израиле возобладала доктрина «отсутствия партнера», и инициированная преимущественно американской администрацией весной 2003 года так называемая «Дорожная карта» урегулирования палестино-израильского конфликта оказалась фактически мертворожденной. Во многом причина этого лежала в крайне контрпродуктивных посылах этого документа, повторявшего все основные ошибки модели Осло: был заранее обозначен срок действия плана, определена дата окончательного урегулирования конфликта, но не было даже начато обсуждение тех наиболее сложных проблем, из-за которых, собственно, все и пришло к краху во второй половине 2000 года. «Дорожной картой» предусматривалось «окончательное и всеобъемлющее урегулирование палестино-израильского конфликта до 2005 года». С формальной точки зрения срок действия «Дорожной карты» был ограничен периодом с мая 2003 года (первый этап) по конец 2005 года (третий этап). При этом «Дорожная карта» не предусматривала никакого решения (даже промежуточного) двух самых острых проблем палестино-израильских отношений – проблемы Иерусалима и проблемы беженцев [62]. Правительство А. Шарона формально согласилось принять «Дорожную карту» как руководство к действию, но оговорило это согласие четырнадцатью условиями, целый ряд из которых были для палестинцев совершенно неприемлемыми. В частности, израильское правительство настаивало на том, что «у временного палестинского государства… не будет постоянных границ, оно будет полностью демилитаризованным и лишенным права на заключение международных соглашений военно-политического характера. Израиль сохранит за собой контроль над воздушным пространством этого государства, его сухопутными и морскими границами». Другое требование гласило: «Палестинская сторона обязана признать за Израилем право на существование в качестве еврейского государства, с обязательным и публичным отказом от требования о возвращении арабских беженцев на его территорию». При этом израильское правительство настаивало на том, что «на стадии реализации плана «Дорожная карта» стороны не будут затрагивать проблемы постоянного урегулирования, включая вопрос о еврейских поселениях в Иудее, Самарии и Газе (за исключением «замораживания» строительства в них и ликвидации форпостов), деятельность палестинских учреждений в Иерусалиме и т. п.» [63]Я. Арафат не для того отказывался в декабре 2000 года от «параметров Клинтона», чтобы два с половиной года спустя принять этот документ, сформулированный в абсолютно неприемлемых для него терминах. По совокупности причин «Дорожная карта» не привела ни к какому прорыву в палестино-израильском переговорном процессе, став еще одной мертворожденной дипломатической инициативой.