Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться

В реальности же оказалось, что у М. Мильсона практически не было полномочий и финансовых средств для реализации хоть сколько-нибудь масштабной политики. Более того, многие руководители Израиля не совсем понимали, для чего была создана гражданская администрация и к чему ее деятельность в итоге может привести. Это непонимание выражалось в отказе увеличить ее бюджет; фактически всех финансовых средств, имевшихся в распоряжении гражданской администрации Западного берега, хватало лишь на организацию в ограниченном масштабе работ по развитию инфраструктуры: прокладку дорог, строительство школ, больниц и систем водоснабжения.

В то время как гражданская администрация могла опираться исключительно на представителей союзов деревень, существовавших в нескольких округах, ей противостояли сразу несколько сил, среди которых были лидеры ООП и поддерживавшие их радикально настроенные мэры городов и студенты университетов, а также власти Иордании, видевшие в деятельности союза деревень угрозу своей борьбе за возвращение утерянных в 1967 году территорий. Против создания гражданской администрации выступал и ряд политиков внутри самого Израиля, опасавшихся, как бы ее действия не открыли путь к созданию автономного или даже независимого палестинского образования.

В марте 1982 года на Западном берегу и в секторе Газы начались серьезные выступления протеста против гражданской администрации. Мэр города Эль-Бире отказался сотрудничать с ней и был смещен с должности и временно заменен израильским офицером. Мэры многих палестинских городов публично заявили о своем намерении бороться с гражданской администрацией. Хотя в течение последующих нескольких недель были арестованы и смещены со своих постов еще несколько мэров, волнения распространялись на все новые и новые города Западного берега. Дестабилизация ситуации на Западном берегу привела к отставке Менахема Мильсона и назначению на пост главы гражданской администрации в сентябре 1982 года полковника Игаля Кармона.

В секторе Газы также начались волнения. Помимо собственно факта создания гражданской администрации, их причинами послужили попытка собрать недоимки по налогу на добавленную стоимость, а также постепенный отход Израиля с Синая и перспектива разделения города Рафиаха на две части между Израилем и Египтом (так как граница между странами проводилась по британской мандатной границе безотносительно к последующим тенденциям развития ситуации).

Можно привести несколько причин того, что деятельность гражданской администрации в первые годы после ее создания была неудачной. Прежде всего, едва ли удачным было само назначение на пост ее главы М. Мильсона, который фактически не имел возможностей проводить ту политику, которую сам он считал перспективной. Вероятно, что еще одна причина неудачи гражданской администрации кроется в ее попытке создания альтернативной палестинской элиты, что не могло не вызвать раздражения и, как следствие, конфронтации с мэрами городов, поддерживавших ООП. Кроме того, гражданская администрация не смогла предотвратить отдельные провокационные действия со стороны радикально настроенных израильских поселенцев по отношению к палестинцам, что также подорвало доверие к ней местного населения. Наконец, само создание израильской гражданской администрации вместо обещанной палестинской автономии, о которой говорилось в «Рамочном соглашении» между Израилем и Египтом, вызвало горечь и разочарование местных арабских лидеров. Все эти причины, сложившись вместе, привели к провалу деятельности гражданской администрации. Между тем израильское руководство не сочло нужным вернуться к прежней модели управления. В таком виде, разделенная на военную и гражданскую, израильская администрация на контролируемых территориях просуществовала вплоть до начала первой интифады.

В 1967–1987 годах социологические опросы о судьбе контролируемых территорий проводились в Израиле редко и зачастую бессистемно. Достоверные социологические данные существуют лишь за период с октября 1973 по сентябрь 1979 года; они были собраны ныне уже не существующим Институтом прикладных социальных исследований им. Л. Гутмана, располагавшимся в Иерусалиме. В 1967–1973 и в 1980–1985 годах подобные опросы не проводились; они были возобновлены лишь в феврале 1986 года.

Опросы, проводившиеся после Войны Судного дня и по сентябрь 1979 года включительно, фиксировали, что готовность большинства израильтян к территориальным уступкам на Западном берегу (в Иудее и Самарии) была ограниченной, хотя и не пренебрежимо малой. Так, на протяжении пятнадцати (!) опросов общественного мнения доля тех, кто выступал за полный уход из Иудеи и Самарии, ни разу не превысила 14 % (данные опроса, проведенного в марте 1976 года), а тех, кто выступал за уход со всех или с большинства территорий, – 29 % (данные за январь 1975 года); в среднем же таковых было 15–20 %. С другой стороны, лишь дважды доля опрошенных, выступавших против каких-либо территориальных уступок в Иудее и Самарии, превысила 50 % (сразу после Войны Судного дня, в октябре 1973 года и в сентябре 1976 года), при том что от 30 до 50 % опрошенных выражали готовность к некоторым территориальным уступкам ограниченного масштаба [192]. Как размытость критериев (трудно знать наверняка, как именно интерпретировали опрошенные предложения «вернуть большую часть», «вернуть значительную часть», «вернуть меньшую часть»), так и непостоянство результатов опросов являются отчетливыми индикаторами той ментальной сумятицы, в которой пребывали большинство израильтян относительно данной проблемы.