Николай Устрялов - Итальянский фашизм

Но это, разумеется, не означало отказа от активной националистической политики. Чувство реальности подсказывало диктатору лишь наиболее удобные ее пути.

В парламентской декларации 16 ноября 1922 он излагает основные предпосылки своей международно-политической линии. Уважение к договорам, заключенным Италией. Но это не значит, что их никогда нельзя легально пересмотреть. Политика национального достоинства и национальных интересов. Ее принципы: do ut des и rien pour rien. Полная готовность сохранить дружественные связи с державами – союзниками военного времени. Но если Антанта не считает Италию равной среди равных, – мы снова ощутим себя свободными в своих действиях и будем стараться иными путями заботиться о наших интересах. Мы хотим жить в мире со всеми; но это отнюдь не означает политики самоубийства. Переходя к отдельным державам, Муссолини констатировал, что со всеми ими Италия поддерживает добрые отношения. Отношения с Югославией и Грецией он обозначил как «корректные». Наконец, по поводу России декларация содержала указание, что «пришла пора рассмотреть во всей их действительной реальности наши отношения с этим государством, независимо от его внутренней политики, которая не касается итальянского правительства, подобно тому как мы сами не допустим никакого иностранного вмешательства в итальянские дела».

Как известно, уже 7 февраля 1924 был подписан в Риме итало-советский договор, содержавший в себе пункт о юридическом признании советского правительства. Этот договор очень огорчил многих русских эмигрантов, в остальном поклонников фашистского вождя. Но нельзя не признать, что он не только вполне в духе общей политики Муссолини (do ut des) и не только отвечает конкретным ее устремлениям (изоляция Югославии), но также соответствует и его принципиальной оценке большевизма. Согласно собственным его словам, «фашизм – чисто итальянское порождение, равно как большевизм – чисто русское; ни тот, ни дугой не допускают пересадки, каждый из них может произрастать лишь на своей родной почве». При заключении договора Муссолини счел полезным публично подчеркнуть, что он «удивляется педантичному рвению, с которым русские защищали интересы своей страны». Летом 1924 в Венеции происходила большая международная художественная выставка. Русский павильон, привлекавший всеобщее сочувственное внимание, выделялся среди других своим ярким агитационным стилем; и было любопытно наблюдать дружественное отношение фашистски настроенной публики к советскому, красному, воспевающему Октябрь искусству. Отмечали также, что после убийства Маттеотти, в трудные для фашизма дни, советское посольство словно наперекор стихиям устроило Муссолини торжественный, гостеприимный раут. Еще раньше, в дни греко-итальянского конфликта и оккупации Корфу осенью 1923, одна лишь московская пресса высказалась благожелательно к Италии. Наконец, всем бросилось в глаза поведение Муссолини в 1927 году в период кампании против Раковского во Франции. Советский посол в Риме Каменев тоже подписал тот злосчастный документ коммунистической оппозиции, который вызвал в Париже организованную бурю протестов и волнений, закончившуюся отозванием Раковского. Однако в Италии ни один голос не возвысился против Каменева. Воистину, есть нечто пикантное в этом советско-фашистском сердечном взаимопонимании! Впрочем, с другой стороны, когда соображения балканской политики Италии потребовали от Муссолини какой-либо любезности по адресу Румынии, он не замедлил оказать ей эту любезность в форме ратификации парижского протокола 1920 о Бессарабии… [80]

В первые годы советской власти Муссолини стремился на деле доказать умеренность фашистской внешней политики. В целях успокоения Швейцарии он заявил, что для него «вообще не существует тессинского вопроса». Затем был заключен итало-швейцарский договор о третейском посредничестве. Аналогичный дружественный договор заключила Италия и с Чехословакией (июль 1924). С целым рядом государств в течение 1923-1924 были заключены торговые трактаты. Доброжелательными соглашениями с Англией и с А. Соединенными Штатами оказалась удачно урегулированной проблема внешнего долга Италии, сумма которого была значительно снижена, а уплата рассрочена на 62 года с особыми льготами для первых лет.

В январе 1924 в Риме состоялось политическое соглашение с Югославией: так называемый «пакт дружбы и сердечного сотрудничества между королевством СХС и королевством Италии». В июле 1925 – подобное дополнительное дружественное соглашение в Неттуно [81]. Муссолини в своей балканской политике, казалось, намерен был идти по стопам Биссолати и графа Сфорца. Конфликт 1923 года с Грецией, погашенный вмешательством держав, выделялся словно случайным и единичным эпизодом. Относительная слабость Италии диктовала фашизму «чувство меры». Опираясь на советы старых дипломатов, его окружавших, Муссолини проявлял умеренность и внешнюю сдержанность.