М. Желтов - Геополитика мирового порядка

Геополитическую формулу Маккиндера – «Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над heartland; тот, кто доминирует надheartland, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром», – Спайкмен предложил заме-нить своей – «Тот, кто доминирует над rimland, доминирует над Евразией; тот, кто доминирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках» [41] .

В принципе, Спайкмен не сказал ничего нового. И для самого Маккиндера «береговая зона», «внешний полумесяц», или rimland, были ключевой стратегической позицией в контроле над континентом. Но Маккиндер понимал эту зону не как самостоятельное и самодостаточное геополитическое образование, а как пространство противостояния двух импульсов – «морского» и «сухопутного». При этом он никогда не понимал контроль над heartland в смысле власти над Россией и прилегающими к ней континентальными массами. Восточная Европа есть промежуточное пространство между «географической осью истории» и rimland , следовательно, именно в соотношении сил на периферии heartland и находится ключ к проблеме мирового господства.

В своих книгах «Американская стратегия в мировой политике» (1942) и «География мира» (1944), изданной посмертно, Н. Спайкмен выделяет 10 критериев, на основании которых следует определять геополитическое могущество государства. Это развитие критериев, впервые предложенных Мэхэном. Они таковы:

1. Поверхность территории;

2. Природа границ;

3. Численность населения;

4. Наличие или отсутствие полезных ископаемых;

5. Экономическое и технологическое развитие;

6. Финансовая мощь;

7. Этническая однородность;

8. Уровень социальной интеграции;

9. Политическая стабильность;

10. Национальный дух.

Если суммарный результат оценки геополитических возможностей государства по этим критериям оказывается относительно невысоким, то это почти автоматически означает, что данное государство вынуждено вступать в более общий стратегический союз, поступаясь частью своего суверенитета ради глобальной стратегической геополитической протекции.

Помимо переоценки значения rimland , Н. Спайкмен внес еще одно важное дополнение в геополитическую картину мира, рассматриваемую с позиции «морской силы». Он ввел чрезвычайно важное понятие «Срединный Океан» – «Midland Ocean» . В основе этого геополитического представления лежит подчеркнутая аналогия между Средиземным морем в истории Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в древности, и Атлантическим океаном в новейшей истории западной цивилизации. Так как Спайкмен считал именно «береговую зону», rimland, основной исторической территорией цивилизации, то Средиземноморский ареал древности представлялся ему образцом культуры, распространившейся впоследствии внутрь континента (окультуривание варваров Суши) и на отдаленные территории, достижимые только с помощью морских путей(окультуривание варваров Моря).

Подобно этой средиземноморской модели, в новейшее время в увеличенном планетарном масштабе то же самое происходит с Атлантическим океаном, оба берега которого – американский и европейский – являются ареалом наиболее развитой в технологическом и экономическом смыслах западной цивилизации.

«Срединный океан» становится в такой перспективе, не разъединяющим, но объединяющим фактором, «внутренним морем» (mare internum) . Таким образом, Спайкменом намечается особая геополитическая реальность, которую можно назвать условно «атлантическим континентом», в центре которого, как озеро в сухопутном регионе, располагается Атлантический океан. Этот теоретический «континент», «новая Атлантида» связан общностью культуры западноевропейского происхождения, идеологией либерал-капитализма и демократии, единством политической, этической и технологической судьбы.

Н. Спайкмен особенно настаивал на роли интеллектуального фактора в этом «атлантическом континенте» . Западная Европа и пояс Восточного побережья Северной Америки (особенно Нью-Йорк) становятся своеобразным мозгом нового «атлантического сообщества». Нервным центром и силовым механизмом являются США и их торговый и военно-промышленный комплекс. Европа оказывается мыслительным придатком США, чьи геополитические интересы и стратегическая линия становятся единственными и главенствующими для всех держав Запада. Такая постановка вопроса предполагала и определенные политические последствия: постоянно должна сокращаться и политическая суверенность европейских государств, а власть переходить к особой инстанции, объединяющей представителей всех «атлантических» пространств и подчиненной приоритетному главенству США.