Виталий Иванов - Теория государства

А учитывая проявления «личностного фактора», то порой и олигархическо-автократической. Уже не раз упоминавшийся Перикл был, выражаясь современным языком, «национальным лидером». Фукидид писал: «Перикл […] управлял гражданами, не ограничивая их свободы, и не столько поддавался настроениям народной массы, сколько сам руководил народом. Не стремясь к власти неподобающими средствами, он не потворствовал гражданам, а мог, опираясь на свой авторитет, и резко возразить им. Когда он видел, что афиняне несвоевременно затевают слишком дерзкие планы, то умел своими речами внушить осторожность, а если они неразумно впадали в уныние, поднять их бодрость. По названию это было правление народа, а на деле власть первого гражданина» (Фукидид. История. М., 1993. С. 92). Именно после смерти Перикла в Афинах начался «разгул демократии», приведший к крупным военным неудачам и внутриполитическому кризису.

Однако справедливо будет заметить, что будь Перикл действительно столь могущественен, он бы избежал если не отставки, то по крайней мере позора (см. Сноску 255). Основа Афинского режима при нем и как раз в немалой степени его стараниями стала демократической. Олигархия и его собственная автократия лишь дополняли ее.

Алексеев Н. Н. О гарантийном государстве. С. 477.

Алексеев Н. Н. О гарантийном государстве. С. 483.

Там же. С. 545.

Алексеев утверждал, что классическая античная теория с ее монархиями-тираниями, аристократиями-олигархиями и политиями-демократиями «совершенно отвлекается от изучения специальных отношений между ведущим слоем в государстве и официальными носителями власти [курсив Алексеева – В. И.]». И это, конечно, правда, поскольку великие греки, как уже говорилось, не различали, как мы сейчас, правление и режим. Алексеев тоже их не различал и попытался выйти из теоретического затруднения, предложив выделять: 1) «верховнические» государства, в которых «официальные носители власти являются непосредственными органами ведущего слоя, образуются ведущим слоем и представляют его»; 2) «демотические» государства, в каковых «официальные носители власти […] образуются путем известного отбора людей из широких народных масс», то есть «правящий слой не отождествляет своей организации с государственной, но образует государственные органы путем комбинации своих организационных сил с организационными силами не принадлежащих к нему народных масс». «Демо-тия» создается на базе «верховнического» государства. Почему? Либо ведущий слой ослаб и вынужден уступать место новому ведущему слою (Алексеев вслед за Парето отмечает, что западные буржуазные революции под лозунгами равных «прав человека и гражданина» заменяли одних «властвующих немногих» на других). Либо ведущий слой «организует народ» в целях «самопополнения», «образования кадров специалистов» и «воспитания в широких народных массах политической и социальной активности». К «демотическим» Алексеев относил не только современные ему либерально-демократические государства, но и «корпоративное государство» Бенито Муссолини (Там же. С. 545—549).

Собственно, Алексеев отделил идеальные олигархии от олигархий, «маскируемых» демократией, демократических олигархий.

Признавая безусловную теоретическую ценность Алексеевских определений, не считаю нужным их применять. Да, можно поставить вопрос об «альтернативных демотиях», то есть о «демотических» олигархиях, учитывая в том числе китайский, Иранский и пр. Опыт. Однако такой подход лишь укрепит позиции идеологов и практиков либеральной демократии, настаивающих на ее универсальности и заведомой «недемократичности» любых альтернатив. Выскажусь более прямо: нельзя отдавать демократию на откуп либералам.

В доиндустриальную эпоху, когда нации еще не сложились, были прецеденты открытого олигархического властвования, то есть сочетания олигархического режима и олигархического правления. Я имею в виду олигархические республики. Не только античные вроде Спарты, но и, например, Венецию (Республику Святого Марка). С 1297 г. В ее Большой Совет (высший орган власти) могли входить только представители знатных фамилий, занесенных в «Золотую книгу» (два процента населения республики!). В Новгородской республике, по мнению ряда историков, с XIII в. Вече превратилось в собрание «золотых поясов» и т. д. Важно отметить, что речь идет именно о сочетании олигархического правления и олигархического режима, но не о «совпадении» олигархатов. Формальный («внешний») олигархат, охватывающий всех привелегированных граждан, не властвует весь, властвует его верхушка, фактический («внутренний») олигархат. В той же Венеции властвовала отнюдь не вся знать из «Золотой книги», а чрезвычайно узкий круг патрицианских родов и тех, кого они до себя допускали. Относительно нее остальная знать, как остроумно заметил Руссо, являлась «народом», которому принадлежность к патрициату дала «всего-навсего пустое звание Превосходительства [выделено Руссо. – В. И. ] и право заседать в Большом Совете» (Руссо Ж.-Ж. Указ. Соч. Кн. 4. Гл. III. С. 294).