Владислав Иноземцев - Как санкции ударят по России

Между тем именно в наше время происходят подвижки в группе мировых технологических лидеров. He попав в нее сегодня, страна теряет возможность оказаться в ней завтра. Мы осознанно выбрали этот особый путь — и скоро почувствуем его результаты. Посткрымская Россия — это Россия ретроградная.

В-четвертых, посткрымская Россия — это страна, допустившая героизацию насилия и нарушения законности. Логика поддержки сецессии Крыма и повстанческого движения на Донбассе решительно диссонирует с принципами порядка, безопасности и стабильности, проповедовавшимися на протяжении большей части последнего десятилетия. Российское руководство сегодня фактически рукоплещет тем, кто практикует сепаратизм и низвергает законные органы управления.

B результате наше общество все легче принимает доведенные до абсолюта двойные стандарты, становится терпимым ко лжи и обману и, что самое опасное, спокойно воспринимает насилие как инструмент решения политических и гражданских споров. Сегодня ничто не мешает украинской гражданской войне быть имплантированной на российскую почву и серьезно подорвать фундамент российской государственности. Посткрымская Россия — это еще и Россия, нигилистически относящаяся к праву.

В-пятых, посткрымская Россия — это страна, в которой нарастают тенденции к исходу. Присоединение Крыма и те негативные тренды, которые порождены его последствиями, несут в себе серьезную угрозу прежнему единству страны. C одной стороны, мы и так уже видим резкое увеличение оттока населения: если, по официальным данным, число уезжавших из России в 2008–2011 годах составляло менее 40 тыс. человек в год, то в 2012-м оно достигло 122,8 тыс., а в 2013-м — 186,4 тыс. человек. По итогам 2014 года показатель наверняка будет превышен. Значит, за десять лет мы потеряем столько же людей, сколько присоединили вместе с Крымом.

C другой стороны, «особый статус» Крыма подтолкнет стремление других регионов страны к утверждению и их собственной «особости». Почему, например, эксклавному Крыму причитается до 2020 года почти 700 млрд руб., а не менее эксклавному Калининграду достанутся, судя по всему, только последствия торговых эмбарго? Да и почему, если мы так приветствуем федерализацию Донбасса, растет страх перед федерализацией Сибири? Посткрымская Россия — это Россия центробежная.

Список можно продолжать, но основной вектор выглядит понятным — и малоутешительным. Присоединение Крыма и поддержка сепаратистов на востоке Украины разделили эпоху Путина на «до» и «после»: на период экономического роста, неактуальности политики, апологии порядка и при этом относительной открытости и на период хозяйственной стагнации, политической неопределенности, восхищения насилием и пассионарностью и при этом быстрого отчуждения страны от внешнего мира.

Посткрымская Россия — это страна, в которой за вуалью исключительной самоуверенности скрываются серьезные комплексы неполноценности и уязвимости. Можно согласиться с теми экспертами, которые считают, что политика России на Украине — своего рода попытка нанести упреждающий удар по тем угрозам, которые виделись там нашей элите. Но были ли те угрозы достойны такой контрреакции? K чему ведет нас представление всего мира в качестве врага, а России — как осажденной крепости? Ha все эти вопросы пока не дано ответов, и пока их нет, нельзя окончательно понять, что именно окажется самой важной чертой посткрымской России. Но с этим можно и смириться — ведь ждать ответа, видимо, осталось недолго.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Как изменилась Россия за полгода после Крыма» // РБК-Daily, 15 сентября 2014 г., с. 4.

(2013)

Ha следующий, 2014 год приходятся два значимых юбилея — 100-летие начала Первой мировой войны в 25-летие фактического завершения войны, традиционно называемой «холодной». Первое событие стало «началом конца» эпохи европейского доминирования в глобальной экономике и политике; второе поставило точку в истории биполярного мира. Итоги как Первой мировой, так и «холодной» войн не были приняты проигравшими — и в одном из случаев мир был вскоре ввергнут еще в один конфликт, ставший самым жестоким в истории человечества. Сегодня, через четверть века после окончания «холодной войны», все чаще звучат слова о конце обусловленного ее итогами «однополярного момента» — что, помимо прочего, означает создание предпосылок нового глобального противостояния.