Alexandrov_G - Дверь в стене

Но случилось то, что случилось, и русские, одержав победу под Курском, сами себя за волосы втащили в великие державы и положение изменилось как по мановению волшебной палочки - в августе 1943 года в Монреале состоялась встреча Рузвельта с Черчиллем, куда были приглашены канадцы и министр иностранных дел Китая и где были обозначены "новые приоритеты" в ходе войны, в сентябре 1943 года был подписано так называемое третье соглашение по ленд-лизу (Канада впервые участвовала во встрече и подписывала документы как независимое государство) и помощь хлынула в СССР широкой рекой. Статус главы Office of Lend-Lease Эдварда Стеттиниуса был повышен Рузвельтом до заместителя госсекретаря (когда принимаются рассуждать о ленд-лизе, то мало кто удосуживается обратить внимание на то, что львиная доля его объёмов пришлась на 1944-1945 годы). Поскольку смена политики требует и смены человека, который "проводил" политику до того, то Сталин немедленно сменил послов СССР в США и Великобритании. В Вашингтон вместо Литвинова отправился Громыко, а в Лондон вместо Майского Фёдор Гусев. Американцами и англичанами это было расценено как замена людей, сделавших имя на "интернационализме", дипломатами "национальной русской школы". Ну и как завершающая "год перелома" точка - в ноябре 1943 года состоялась Тегеранская встреча в верхах, где началась (пока начерно) послевоенная делёжка мира.

Здесь я позволю себе чуть задержаться на символическом значении смены того или иного политика, а ведь именно тут символизм значит необыкновенно много. Вот те же, например, мало что значащие сами по себе "неоконы" или Бжезинский. Эти люди являются чем-то вроде "человека-сэндвича", на них налеплены ярлыки с обозначением того или иного "курса" и их назначение на те или иные посты в правительстве позволяет очертить некие "рамки" будущего политического процесса. И точно так же их исчезновение с политической арены означает смену одного курса другим. Но иногда этот процесс может быть и более значимым и куда более символически увесистым.

Так, назначение Хилари Клинтон означало нечто большее, чем просто смену курса. Дело в том, что Барак Обама изначально рассматривался как президент "внутренний", международная составляющая в его приоритетах как президента США была уменьшена в пользу внутренней политики, так как американское государство очень хорошо сознавало, что у Обамы, занятого "перестройкой", просто не будет хватать времени ещё и на разработку и проведение в жизнь политики внешней, и появление в качестве госсекретаря Хилари Клинтон преследовало вполне прагматичную цель. И не только по причине её ума, хватки и колоссального политического опыта и сопутствующего ему чутья. Главная причина в назначении Хилари - символическая. Дело в том, что она помимо всего прочего ещё и женщина. А женщины в определённых ситуациях гораздо решительнее и, что немаловажно, гораздо безжалостнее мужчин.

Само по себе назначение на пост госсекретаря женщины являлось знаком окружающему миру, и знаком в высшей степени доходчивым - Америка показывала, что в то время, когда она занята собою, её не следует провоцировать на "силовое решение проблем".

Попробуем задаться таким вопросом - насколько представления людей как общности соответствуют реальности?

Понимает ли "международное сообщество" что происходит?

Просходит в первую очередь с ним самим. Это ведь только кажется, что происходящее происходит "с кем-то", а на самом деле судовой колокол всегда звонит по нам. По каждому из нас. Мы все, хотим мы того или не очень, но плывём на одном ковчеге и разница лишь в "классе", кто-то путешествует в каюте, а кто-то - в трюме, кому-то дорожные тяготы скрашивает оркестр, а у кого-то над ухом двадцать четыре часа в сутки работает паровая машина, кто-то пьёт шампанское, а кто-то, блестя торсом, швыряет в топку уголёк, кто-то за то, что плывёт, получает зарплату, а кто-то за то же самое заплатил, распродав всю рухлядишку, что у него была. Но плывём мы все. Из пункта А в пункт Б. Доплывём ли? Бог весть.

Ковчег, Ной и жираф.

С неба льёт и льёт, корабль плывёт и плывёт, Ной ворона в низкое небо подбрасывает и подбрасывает, а тот всё возвращается и возвращается, а жираф тем временем печально последнее дожёвывает.

Мы уже знаем, чем там у них всё закончилось, но Ной-то тогдашний этого не знал так же, как и Ной сегодняшний, а жираф на то и жираф, чтобы вообще никогда ничего не знать, есть у него под носом охапка и ладно.