Alexandrov_G: Дверь в стене

При этом никто не видит (и не хочет видеть) и не понимает (и не хочет понимать, вот ведь в чём всё дело!) какие усилия требуются от победителя. От условного Испанияфранциябританияамерика. Ему, победителю, ведь не голая муха-цокотуха в подставленные руки сверху с визгом сваливается, ему на плечи ложится великая, непредставимая человеческим умом тяжесть, победитель начинает "держать" мир.

Победитель - это Атлант. Не всегда красивый, но тут уж ничего не поделаешь, кто выиграл, тот и держит.

А теперь подумайте сами - на фига пауку баян? На фига ему эта тяжесть? Мало того, что трудно, так ведь даже и нос не почешешь, если в ноздрю муха заползёт. Стоит наш Атлант, и только рожи грозные корчит, а муха знай себе - резвится.

Так вот дело всё в том, что все мыслимые и неосмысляемые нами трудности искупаются всего одним обстоятельством - "удерживающий" получает право "творчества", он творит реальность, в которой мы с вами живём. Грубо говоря, он получает право рисовать декорации в театре, зрителями в котором явлются "паучки". Люди. Человечество.

"Удерживающий" получает право создать "конструкт". И он этим правом, что вполне естественно, пользуется невозбранно. Он задаёт "тему" декорации.

"Лето, залив, горы."

И остальные, хотят они того или нет, но начинают жить летом, в заливе у подножия гор.

И остальные (если они того хотят) могут поучаствовать в процессе. И вот тут начинается интересное. Участвовать может каждый, но в рамках не только картины, но ещё и заданной темы. Хочешь рисовать? Да пожалуйста - можешь нарисовать пальму или белый барашек на бегущей к берегу волне, но всё рисуемое не должно из заданной темы выпадать. "Ни-ни-ни!" Может, конечно, сыскаться (и непременно время от времени сыскивается) некий rebel without a cause, этакий "хулиган", пытающийся намалевать белого медведя на пляже, но такого паука, сбившись в кучу, быстро скрутят большинством под зубовный скрежет меньшинства, которому обрыдли солнышко и "бриз".

Для того, чтобы внести в реальность детали, позволяющие радикально изменить её смысл, нужно для начала сменить "удерживающего".

Хочешь других декораций? Нет ничего легче - становись сильнее США, сменяй их в их роли, и рисуй на заднике, что твоей душеньке угодно. Не нравится лето и залив? Никто не мешает тебе загрунтовать старое изображение и изобразить вместо него ледяную пустыню с медведями, северным сиянием и чукчами в чуме. И у остального человечества немедленно пойдёт пар из рта, оно научится есть сырую рыбу, а вместо бикини в моду войдут расшитые бисером кухлянки. А самым популярным мальчуковым именем станет имя Аркаша. Ну, а пока этого не произошло, Аркаша, как и все, ходит в шортах по палубе плывущей где-то под Южным Крестом яхты.

Очень важно ещё вот что - удерживающий получает то преимущество, что его язык становится языком мира. Языком, который наиболее точно описывает реальность. И тогда, как встарь, далеко не одни только великие русские писатели начинают почитать своим долгом вставлять в нетленку фразы, а то и целые страницы на французском, точно так же, как и сегодня "элиты" ста девяносто одного государства предпочитают изъясняться на языке государства под номером сто девяносто два.

При этом по той причине, что декорация - декорация, то и изображение на неё наносится кистями и красками, и подправляется картинка тем же самым. Тоже кистями и тоже красками.

Так вот кисти и краски эти называются пропагандой.

И у держащего на себе мир пропаганда ему под стать - валик на рукояти и к валику ведро белил, а у других - тюбик и кисточка. А есть ещё и такие, у которых школьный набор акварельных красок, и они тоже лезут, путаются под ногами, сопят, норовят чего-то там в уголочке пририсовать. Ну гении же! "Уго Чавес и Муаммар Каддафи." А рядом с ними совсем малышок, подпрыгивает, тянется, в ручонке у него уголёк, рисовать он толком не умеет, но тоже по себе память на картине оставить хочет, пишет, старается, подпрыгнет - буковку, подпрыгнет - буковку. "Му-га-б… б… … е". Торопится, спешит, пока по нему всему вместе с его угольком валиком не прошлись. "Хоть день, а мой!"

Мировой "конструкт" или декорации, в окружении которых мы живём, создают некий контекст, некую псевдореальность, которую человечество принимает за реальность истинную и относится к ней в высшей степени серьёзно, как и положено, вообще-то, к реальности относиться.

Мысль не новая, но актуальности своей со временем отнюдь не теряющая, а как бы даже и наоборот, поскольку чем более вы убеждены в истинности навязываемой вам "картины мира", тем она крепче, связь тут прямая - чем серьёзнее вы, тем серьёзнее пропасть, в которую вы вглядываетесь, и пределов той серьёзности нет, человечество не один раз и не два имело возможность убедиться на собственной шкуре, что его собственная серьёзность вполне может доходить до степени серьёзности звериной.