Валерий Смирнов - Фронт Путина. Против кого?

Это очень важно подчеркнуть сейчас, потому что сейчас в США стараются всячески откреститься от того, что они каким-то образом способствовали разделу СССР. Будто бы он произошел как бы сам собой, помимо их воли и влияния, и вызвал в американском руководстве чуть ли не сожаление о происшедшем. Во всяком случае, в последнем выступлении американского посла, которое я видел по Российскому телевидению летом 2007 г., поддерживалась именно такая точка зрения.

Кроме того Беловежское соглашение по нормам действовавшей тогда российской Конституции должно было быть одобрено Съездом народных депутатов, поскольку это был договор, предусматривавший изменение конституционного устройства Российской Федерации как части СССР. А изменение Конституции было в компетенции исключительно Съезда народных депутатов.

Однако это соглашение на протяжении всего периода времени вплоть до государственного переворота 1993 года президентская команда так и не осмелилась вынести на обсуждение Съезда народных депутатов. Хотя с того времени в апреле 1992 года состоялся VI Съезд, в декабре 1992 года – VII Съезд народных депутатов, в марте 1993 года VIII и IX Съезды. Ни на одном из них Беловежские соглашения так и не были выставлены на ратификацию. То есть юридически так и остались недействительными. Что не помешало правовым демократическим государствам вроде США сразу же их признать.

Примечательный штрих. Когда в декабре 1991 года сразу после их подписания они были вынесены на одобрение Верховного Совета России (что было необходимым этапом перед их представлением Съезду народных депутатов), за них проголосовало большинство членов Верховного Совета. Причем среди этого большинства оказались почти все члены фракции «Коммунисты России», которые в совокупности проголосовали за раздел Советского Союза. Это лишь подчеркивает тот факт, что тотальная победа демократов в 1991 году происходила при полной деградации КПСС, которая разлагалась прямо на глазах и толпами сдавалась на политическую милость победителей.

И вот именно в этот момент оказалось, что виды на случившуюся победу у демократов разные. Поскольку в самой ДемРоссии все-таки далеко не все стояли на позиции, настойчиво навязываемой из-за рубежа и состоявшей в том, что главной победой демократии должно стать разрушение Советского Союза.

В Демократической России в это время обозначились два потока. Первый полностью находился на западных позициях. В нем состояло организационное ядро ДемРоссии и именно из него вышли все видные демократы, занявшие затем государственные посты, как то Гайдар, Чубайс, Степашин и т.п. А второй поток состоял из тех, кто был привлечен в Демократическую Россию собственно демократическим процессом, но кто вовсе не ставил себе задачу разрушения Советского Союза как формы российского государства. Эта государственная дестабилизация, или как ее тогда деликатно называли, «демонтаж СССР», шла как бы вторым планом за достижением демократических перемен, которую Демократическая Россия, естественно, выставляла как свою основную задачу.

До тех пор, пока шла борьба за демократию с КПСС, эта вторая задача в демократической пропаганде практически не проявлялась. Однако с разложением КПСС-КПРФ она вышла на оперативный простор. Да и западные спонсоры требовали оплатить политические счета этого своеобразного идеологического ленд-лиза. И вот эта вторая задача оказалась далеко не всем демократам по вкусу. По сути, именно она привела вначале к расколу, а затем и к политическому краху ДемРоссии.

Надо сказать, что в ту пору иностранное политическое вмешательство во внутренние дела России носило крайне простой и незатейливый характер. В это время я был в руководстве Конституционно-Демократической партии, которая также входила ранее в Демократическую Россию; точнее, я начал в ней состоять тогда, когда она уже вышла из этого объединения. Так вот, помню, был момент, когда к нам в штаб-квартиру КДП пришел резидент ЦРУ в Москве собственной персоной. Это был достаточно симпатичный мулат, крайне вежливый, хорошо говорящий по-русски. Он пришел к нам, представился именно как резидент ЦРУ, и стал интересоваться, какова наша политическая позиция по самым разным вопросам. В первую очередь относительно раздела Советского Союза. С нами не спорил, просто выяснял наши взгляды. Беседа шла где-то часа полтора, после чего он поблагодарил, откланялся и ушел.