Лев Вершинин - Россия против Запада. 1000-летняя война

Впрочем, коль скоро уж помянули Европу, то вот что интересно. Примерно в то же время аналогичные события, только с большей кровью, происходили и на благословенном Западе. Правда, не во Франции или Англии, где после всех средневековых пертурбаций евреев (потомков вернувшихся после революций 1649 и 1789 годов) было не очень много. А вот в государствах Германии, куда евреи начали возвращаться после опять-таки буржуазных революций, но уже 1848 года, их встретили, мягко говоря, безрадостно, причем недоброжелательность довольно скоро переросла в антисемитскую агитацию. Быстро возникли и СМИ соответствующего направления, выступающие уже не против «христопродавцев», а против «вредного народа». Причем везде, кроме Пруссии, но там евреев попросту «разъевреивали», оставляя им разве что право молиться по-своему. Начались поджоги (Нейштеттин, 1884), попытки выселения (Ксантен, 1892) и даже погромы (Кёниц, 1899), которые властям пришлось гасить силой оружия. Чуть меньше подогрета была обстановка в Австрии, но и там призывы к бойкоту евреев и акты насилия к концу XIX века, стали обыденностью.

Впрочем, вернемся к нашим погромам.

После того как стихия 1881–1884 годов улеглась, рецидивов не случалось примерно лет двадцать. А затем случился первый по-настоящему страшный погром, с многочисленными жертвами и зверствами. Конечно, не в Великороссии и даже не в Малороссии, чего, в общем, можно было бы ожидать, а в захолустном Кишиневе в апреле 1903 года. Между прочим, место в данном случае имеет немалое значение, поскольку отношение местного населения к евреям было даже хуже, чем в Приднепровье. По той простой причине, что Бессарабия вошла в состав Империи в 1812 году, спустя 8 лет после издания «Указа о евреях», и «предупредительные» меры, предусмотренные Указом (в первую очередь ограничивающие присутствие евреев в сельской местности), власти, по неизвестной мне причине, на нее не распространили. Сильно подозреваю, что просто запамятовали. Но ситуация в Бессарабии была куда хуже, чем в «черте оседлости» вообще, и к началу XIX века градус ненависти был примерно такой, как в Малороссии перед Хмельниччиной. Причем ненависть эта вовсю подогревалась публикациями в единственной ежедневной (и, увы, талантливой) кишиневской газете «Бессарабец», издаваемой Паволаки Крушеваном – первым, пожалуй, в Империи «классическим» антисемитом. Был у человека бзик – ненавидел он евреев, причем вовсе не за то, что «Христа распяли», а просто за то, что они евреи. В общем, взрывоопасное было место, не полыхнуть просто не могло. И полыхнуло. Правда, началось все 6 апреля достаточно умеренно, с «бузы» люмпенов, которую власти к вечеру более или менее погасили, арестовав несколько десятков «активистов и, может статься, Кишиневский погром вошел бы в историю лишь потому, что был первым после долгого перерыва. Но на следующий день, когда еще не проспавшиеся с вечера уроды решили порезвиться еще немножко, некий еврей открыл огонь из револьвера, уложив на месте особо охамевшего подростка и, что, видимо, еще хуже, случайно попав в икону. Вот тогда-то толпа, за несколько минут распухнув вдесятеро, начала убивать всех подряд, и слабенькие «пукалки» ничем помочь не могли (как выяснило следствие, из 4 погибших громил 3 погибли от огнестрельного оружия, тогда как 39 евреев были убиты «тяжелыми тупыми предметами»). Остановить вакханалию полиция уже не могла, ее просто смяли, точно так же, как летом 1863 года смяли полицейских банды, линчевавшие негров и громившие офисы на улицах Нью-Йорка (поклонники Леонардо ди Каприо и Мартина Скорсезе, ау!). И точно так же, как в Нью-Йорке, пришлось вводить в дело войска. А поскольку такие дела быстро не согласовываются, беспредел продолжался до тех пор, пока солдаты не получили приказ стрелять на поражение. Впрочем, хватило и залпа поверх голов. Спустя пять минут на улицах столицы будущей Республики Молдова было тихо и пустынно.

Следует отметить: бессарабский кошмар потряс российское общество. Если кто-то и сочувствовал ликующему Крушевану (а такие и на низах, и в истеблишменте, конечно, имелись), то вида не подавал. Домнул Паволаки стал «нерукопожимаемым» в хорошем обществе. Что его, впрочем, мало волновало. Зато в осуждение громил высказались все, в том числе и заведомые ненавистники «христопродавцев». Так, один из самых консервативных иерархов РПЦ, в скором будущем – идеолог черносотенцев епископ Антоний Волынский произнес специальную проповедь, начинавшуюся словами: «Доходят до нас печальные позорные вести о том, что в городе Кишиневе… происходило жестокое, бесчеловечное избиение несчастных евреев… О Боже! Как потерпела Твоя Благость такое поругание!..». Категорический приказ «Разобраться и наказать» отдал и Государь (евреев, как известно, весьма не любивший). После чего следствие получило возможность вести дело всерьез, и в результате чуть менее тысячи погромщиков оказались за решеткой, более 200 убийц ушли на каторгу, а губернатор фон Раабен и его ближайшее окружение были с позором отправлены в отставку за то, что не обеспечили своевременных и решительных действий для пресечения погрома.