Лев Вершинин - Россия против Запада. 1000-летняя война

Укрепившись в Ливонии и Латгалии, меченосцы понемногу расширяли lebensraum, ставя на занятых землях каменные замки, покорившихся крестя, противящихся крепостя, а самых непокорных туземцев обнуляя вместе с семьями. Война становилась все более ожесточенной, что, учитывая социальный состав «воинов Христовых» с одной стороны и нравы аборигенов с другой, даже не удивляет. «Они убивали мужчин, и женщин, и детей, – со скромной гордостью сообщает Генрих Латвийский, – во всех деревнях и местах, и убивали тех, кого они нашли, с утра до вечера… пока уставшие руки не обессилели от избиения». Эсты, естественно, в долгу не оставались, в связи с чем быстро прослыли «бессердечными дикарями», каковыми, впрочем, считались и до того, однако против «железных людей» устоять было сложно, и к 1209-му большая часть мааконда Уганди оказался во власти людей епископа, а его крепость Отепя превратилась в орденский замок. Дальше больше. В 1210-м агентура Альберта достигла серьезного успеха и на полоцком направлении. Между Ригой и князем Владимиром Мстиславичем был заключен договор о дружбе, а через пару лет – еще один, фактически поставивший княжество в зависимость от епископства. После чего Псков и Новгород, осознав, что шутки кончились, зашевелились. Князю сперва пришлось бежать в Ригу к зятю (он успел выдать дочь замуж за епископского брата), затем, когда там оказалось плохо, каяться перед псковичами. Немцы же тем временем заявились в новгородские земли, захватили Медвежью Голову и поставили там замок Оденпе. В 1214-м русские ответили адекватно и пропорционально, однако штурмовать Ригу, где собрались все уцелевшие немцы, учитывая мощь ее каменных укреплений, не решились. В конце концов, в начале января 1217 года дело кончилось битвой, где меченосцам досталось так здорово, что им пришлось вернуть не только Медвежью Голову, но и Вильянди, признав местных эстов данниками Пскова и Новгорода. После чего раскачались наконец и горячие эстонские парни, лишь к этому времени сообразившие, что их скоро будут бить, а помочь почему-то никто не хочет. Из числа вменяемых, мысливших по-новому старейшин выдвинулся и лидер – весьма харизматический старейшина Лембиту из мааконда Сакала, имевший уже опыт серьезных побед над «железными людьми» в крупной битве на реке Юмере (1210-й) и разорения орденских укреплений. Связавшись с русскими, он объяснил им, что эсты теперь хорошие и все понимают, принял участие в «январской победе» и, став после того непререкаемым авторитетом во всех континентальных маакондах, предложил план общего похода на Ригу, чтобы сбросить немцев в море раз и навсегда. Идея пришлась по нраву. Возможно, какие-то уважаемые люди и не были в восторге, предвидя рост влияния коллеги Лембиту, но определяли ситуацию не они. Летом 1217 года севернее крепости Вильянди, что на берегу реки Навести, начали собираться дружины из Сакала, Харьюмаа, Ярвамаа, Рявала, Вирумаа, Ляанема – всего в итоге около 6000 человек, по тем временам и местам – огромная сила. Не пришли только из Уганди, где немцы навели такой порядок, что и мышь опасалась пискнуть, да еще островитяне, на которых очень надеялись, видимо, решив, что дела тех, кто за водой, их не касаются. Зато гарантировали приход новгородцы и не отказались от участия в кампании псковичи. В такой ситуации Альберту оставалось только играть на опережение.

Были ли у эстов Лембиту хоть какие-то шансы? Не знаю. Нет, наверное. Слишком мощная машина уже крутилась, и им, попавшим в жернова истории, по большому счету, ловить было нечего. Даже Ригу взять, скорее всего, не сумели бы. Но раскрученному проекту Альберта тяжелые на руку мужики, очень похожие на героев саг, вполне могли навредить, и очень сильно. На счастье немцев, разведка у епископа, следует признать, была поставлена отменно. Получив вести о намерениях Лембиту и сборе «варварского» ополчения, он немедленно собрал всех, кого мог (меченосцев, «гостей ордена», горожан), придал им в помощь многочисленные отряды крещеных ливов и латгалов (для этих эсты были почти как в будущем ацтеки для таскаланцев) и послал их на перехват, приказав магистру любой ценой дать бой «дикарям» до подхода «русских еретиков». Всего набралось 3000 бойцов, в том числе человек 700–800 немцев, включая примерно две сотни тяжелой конницы, меченосцев, «гостей» и народа попроще. С такой силой можно было не только надеяться на победу, но и верить в нее. В день святого Матвея – 21 сентября 1217 года, – двигаясь тремя параллельными колоннами в направлении крепости Вильянди, крестоносцы (3000 бойцов, в том числе до трех сотен «железных людей») вышли к лагерю Лембиту около местечка Пярсти. Внезапности не было, оба войска имели возможность выстроиться в боевые порядки, после чего немецкая тяжелая конница (сотни две, может быть, чуть-чуть больше), выстроившись «свиньей» и прикрывая в «желудке» кнехтов, ударила в центр ополчения маакондов.