Внутренний СССР - Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»

Также очень порадовало его признание, что главной причиной того, что происходит сейчас в Чечне, являются политические ошибки 90-х годов. Об этом до этого никогда не говорилось публично. И вообще — гораздо больше внимания было уделено внутренним причинам объяснения ситуации на Северном Кавказе”.

(…)

Николай Злобин увидел в ходе встречи, что Путин — не человек команды, а политик, который чувствует себя уверенно, даже находясь в политическом одиночестве. В этом смысле он может сделать или очень многое, или ничего. По мнению эксперта, между ним и нынешней российской элитой, к которой он относится, видимо, негативно, лежит большое пространство. В.Путин воспринимает себя достаточно отстранённо от этой элиты и чувствует себя в подобной ситуации комфортно. Складывается впечатление, что он не боится находиться в политическом одиночестве» (приводится по тексту, помещённому на сайте “Радио России” 15 сентября 2004 г.: http://www.radiorus.ru/).

[374]ЕЭП — единое экономическое пространство.

[375]Сначала на него ответили президенты Казахстана и Белоруссии, чьи ответы мы приводим ниже:

«Н.НАЗАРБАЕВ: В СНГ всё время витало желание более тесной интеграции. По тем или иным причинам после развала Советского Союза государства больше расходились, чем сходились: расходилась политика, расходилась экономика. Наверно, это было оправдано, эти годы ушли на утверждение независимости всех стран.

Надо учесть, что Европейский Союз шёл к тому, что есть, примерно 50 лет. Известно, что впервые в 1947 году был создан Трест угля и стали, потом собрался Римский клуб. Мы продвигаемся быстро потому, что сейчас есть понимание во всех государствах. Открыть общий рынок внутри стран, который все в мире ищут, — ведь это 4 государства, и, если вы примерно прикинете, здесь живёт около 230 млн., т.е. это самодостаточный рынок. Это понимание есть, во-первых.

Во-вторых, у нас были и есть единые транспортные коммуникации, была и есть единая энергетическая система, у нас был и есть единый продовольственный рынок. В конце концов, у нас понятный всем один язык. Вот таких преимуществ ни одно интеграционное объединение в мире не имело. Вот почему мы двигаемся быстро. Надо просто взять и учесть прошлый опыт и на новом уровне, в новых условиях всё это привести в порядок.

В условиях глобализации никто не рассчитывает жить в одиночку, за закрытыми дверями. А в условиях распространения терроризма без общих усилий всех государств вообще невозможно с этим злом бороться.

Поэтому, если помечтать, то в течение 3 лет мы собираемся закончить принятие всех законов, о которых было сказано. Принять законодательные акты и согласовать их в наших государствах, ратифицировать их. Когда создадутся условия для Единого экономического пространства: тесное интеграционное объединение, открытые границы для товаров, свободное передвижение рабочей силы, капитала, как в Европе — тогда, наверное, сама жизнь подскажет введение единой финансовой системы. Но это может произойти только через несколько лет — а может, 10, может 12.

А сейчас мы движемся по правильному пути. Это благо для всех народов наших государств — и с точки зрения безопасности, и с точки зрения экономики.

А.ЛУКАШЕНКО: На Ваш вопрос с явным лирическим подтекстом я бы ответил следующим образом: лично я боюсь заглядывать в будущее. Но с Божьей помощью или с помощью Аллаха будем надеяться, что задачи, которые мы поставили перед собой, мы сможем выполнить. Для этого, как только что сказал Н.Назарбаев, у нас есть всё — и желание, и воля, и инфраструктура, созданная в том числе и нами, и не нами» (приводится по тексту, помещённому 16 сентября 2004 г. на официальном сайте Президента России www.kremlin.ru в разделе “Выступления”).

Ответ на этот вопрос Н.А.Назарбаева— декларация о благонамеренности, по существу пустая, поскольку о вариантах глобализации и избрании одного из них как наиболее предпочтительного он говорить не стал — как всегда не стал. Вследствие этого под неё можно подвести любую транснациональную корпоративную политику, а в случае недовольства её результатами народа — ссылаться общеизвестное: «хотели, как лучше, а получилось — как всегда».

Ответ на этот же вопрос А.Г.Лукашенкопоказателен в том смысле, что в нём выразилась главная религиозно-мировоззренческая неопределённость Запада, а так же и русско-язычной культуры: нет ответа на вопрос Бог и Аллах — это разные субъекты, либо субъект — один и тот же — Творец и Вседержитель, только названный по-русски и по-арабски? Но для того, чтобы ответить на этот вопрос, — надо, во-первых, знать библейскую социальную доктрину порабощения всех, а во-вторых , отвергнуть её как мерзость, в-третьих, найти в Коране ключи к построению альтернативно-объемлющей по отношению к библейской более жизненно состоятельной социологии и доктрины качественно иной глобализации.