Внутренний СССР - Печальное наследие Атлантиды

“Элитарист” С.Кургинян, как при всяком своем обращении к теме Сталина, не понимает, что И.В.Сталин стремился избежать “элитаризации” власти и потому заботился прежде всего об устойчивом продолжении дела большевизма в преемственности поколений, а не об устойчивости партийной “элиты”, противопоставившей себя народу.

Как явствует из приводимых Кургиняном слов высокопоставленного китайца: «Мы не знаем, как будут звать следующего, но знаем только, что он будет преемником и будет ВЕЛИКИМ (выделено нами при цитировании)», — руководство КНР до настоящего времени поддерживает толпо-“элитарный” характер общественных отношений, что и выразилось в суждении его представителя о деятельности Сталина.

Что касается преемственности власти, то она (преемственность) бывает структурная и бесструктурная; а главное, преемственность всегда — в пределах определённой концепции управления. Если преемственность структурная, а концепция реально толпо-“элитарная”, то преемник всегда “великий”, ибо “так велит Поднебесная”. Хрущев не был преемником власти в концепции большевизма, которой следовал И.В.Сталин. Преемственность власти большевизма с убийством Сталина (с целью пресечь развитие большевизма) всё же была обеспечена, но обеспечена она была идеологически бесструктурно. Так, образно говоря, «Сталин ушел не в прошлое, он растворился в нашем будущем» [36].

Как Сталин «растворился в будущем» гадают сегодня многие политологи Запада и Востока. Но уже одно определенно: все их опасения на тему «реставрации сталинизма» выражают их ощущение того, что вождь-жрец СССР каким-то образом все-таки присутствует в настоящем, и дело, которому он служил, продолжается. А если «растворился», но не сгинул бесследно, то при определенных условиях может и «кристаллизоваться». Поэтому и западная, и наша демократическая “элита” более всего озабочены тем, чтобы такие условия не были созданы.

У них нет понимания того, что в те времена именно определённая концепция общественного устройствабыла воплощена в личности И.В.Сталина в наиболее полном виде, хотя в иносказаниях фильма “Иван Грозный” С.Эйзенштейн прозрачно намекал на олицетворение определенной концепции в личности государя. Соответственно у них нет понимания того, что личность, воплощающая в себе концепцию, случайна в том смысле, что она обусловлена исторической конкретностью. А каждый случай принадлежит статистике; статистика же множества случайных личностей в каждую историческую эпоху конкретна, а исторические эпохи отличаются одна от другой статистическим раскладом личностей по их отношению к каждой из множества возможных концепций общественного устройства. Сами же концепции — не случайны, в том смысле. что не беспричинны и не бесцельны.

При “элитарном” понимании сталинизма, как самореализовавшей себя личной амбициозности (а по психическому существу агрессивно-паразитического индивидуализма), боящиеся повторения сталинизма, немедленно начинают дискредитировать всякого, в ком им померещится “новый Сталин”: как правило их жертвами оказывается политический “имидж” генералов — Громова, Макашова, Ачалова, Руцкого, Лебедя, Рохлина… О том, что та же концепция может быть олицетворена в наши дни множеством более дееспособных и деятельных людей, которые не участвуют в публичной политике, у “элитарных” верхоглядов нет ни малейшего представления: каждый из их отрядов хочет иметь вождя, а поскольку властного вождя нет, то каждый верхогляд смело борется с воображаемыми и марионеточными вождями чуждых идеологических толков.

После этого “беседка «КП»” переходит к прогнозам:

«- Сергей Ервандович, вы признанный мастер прогнозов. Что, на ваш взгляд, будет с нами в этом году и в немного отдаленном будущем?

— Для того чтобы точно предсказывать детали, надо вариться на этой кухне. [37]У меня нет никакого желания там быть [38]. Знаю только, что 1998-й, по всем французским прогнозам (а Франция очень много этим занималась [39]), — это год катастроф. Я тоже вижу рост катастроф. Самолеты уже падают. Оборудование абсолютно изношенное. Никто из людей, наращивающих прибыль, не может обеспечить структурную модернизацию. [40]Есть расчеты, сколько нам надо выложить на обновление основных фондов, если Россия хочет иметь современную индустриальную базу. Это жуткие цифры — от 500 до 700 миллиардов долларов. А кто теперь занимается структурной модернизацией? Коммерсанты? Государство? Газпром? Никто. Еще четыре пять лет, и начнется бунт машин. И можно сколько угодно бабушку призывать голосовать сердцем, пугать людей, показывая в телевизор какой-нибудь генеральский оскал [41], но нельзя призвать атомные реакторы голосовать сердцем. Графитовый стержень этого не понимает. [42] Выход я вижу в одном: в России должна появиться консолидированная партия власти, связанная с обществом.