Гуго Глязер - О мышлении в медицине

Внимание исследователей, поглощенное поисками и изучением возбудителей, было отвлечено от изучения реактивности организма, многообразных реакций на действие внешних факторов. Абсолютизация величайших открытий бактериологии и механистического представления о причинности без тщательного изучения закономерностей взаимодействия возбудителя с организмом привела к тому, что представления монокаузалистов постоянно входили в противоречия с медицинской практикой, оставляя много фактов без объяснения, смыкаясь в конечном счете с фатализмом и открывая дорогу идеализму. Многие видные представители медицины, особенно клиницисты и гигенисты, выступали с резкими возражениями против недоучета роли условий в этнологии заболеваний. Некоторые даже опасались, что правительственные органы могут использовать открытия бактериологии против борьбы за улучшение социальных условий жизни.

Несостоятельность упрощенного механистического понимания причинности в развитии болезненного процесса, с одной стороны, и значительная роль в возникновении болезней условий — с другой, послужили причиной того, что на рубеже XIX – XX столетий появился и в наше время широко распространился кондиционализм (от лат. conditio — условие) — субъективно–идеалистическое течение в буржуазной философии, подменяющее понятие причины понятием условий.

О «кондициональном мышлении» в медицине впервые с полной отчетливостью заговорил в 1907 г. немецкий физиолог и философ М. Ферворн, который вслед за Э. Махом с позиций психомонизма объявил причину «таинственной» и «непознаваемой» категорией, а принцип причинности — мистицизмом и телеологией. Отвергая объективную причинность, М. Ферворн рекомендовал изгнать из точной науки и самый принцип каузальности как ограниченный, ненаучный и устарелый. Вместо понятия причинно–следственных отношений М. Ферворн выдвинул понятие условий — суммы внешних связей и отношений, в основном понимаемых субъективно–идеалистически и якобы одинаково значимых при возникновении того или иного явления. «Понятие причинности, — писал он, — понятие мистическое, возникшее в эпоху примитивного человеческого мышления. Строго научное изложение не знает «причин», а только закономерные зависимости. Но если понятие «причинности» означает лишь существование однозначно определенной закономерности, то момент «причины» в нем не только излишен, но и прямо не соответствует истине, потому что процесс или состояние никогда не определяются однозначно «одной единственной причиной», а всегда совокупностью условий, которые все имеют одинаковую ценность, ибо они все необходимы» [22].

Кажущаяся научность и прогрессивность кондиционализма сделали его сторонниками многих ученых. «Кондициональное мышление» нашло благоприятную почву и получило распространение прежде всего в области учения об этиологии тех заболеваний, причины которых оставались неясными, таких, как злокачественные новообразования, атеросклероз, гипертония и т. п.

Советские ученые, за небольшим исключением, отнеслись к кондиционализму критически, отметили, что кондиционализм направляет врачей по ложному пути отказа от поисков сущности болезни и сводит деятельность врача к описанию условий, одинаково будто бы влияющих на заболевания. Идеалистический отказ от поисков наиболее существенных факторов, того главного, что приводит к болезни, по существу равнозначен отрыву теории от практики, так как лишает возможности определять линию поведения в отношении какого–либо явления, факта или события.

Вместо механистических и субъективно–идеалистических толкований проблемы причинности советские врачи приняли на вооружение диалектико–материалистическое учение о причинно–следственных отношениях. Для формирования врачебного мышления принципиально важными оказались следующие принципы этого учения. Причинность — отношение, выражение существенной связи между предметами или процессами. Причинно–следственная связь носит объективный и всеобщий характер. Она почти всегда лишена линейного характера и осложняется рядом условий, которые выступают в качестве важнейших элементов взаимодействия.

С диалектической точки зрения причина не есть нечто раз навсегда данное, неизменное и абсолютное. Как только мы от оценки отдельного явления в его изолированном виде переходим к рассмотрению его в связи со всем мировым целым, тотчас же положение меняется и выступает универсальное взаимодействие, в котором причина и следствие постоянно меняются местами. При таких условиях они оказываются лишь моментами всемирной взаимозависимости, которые лишь односторонне и неполно выражаются каузальностью. Вместе с тем становится ясным, что в поисках каузальности мы на самом деле лишь вырываем из общей связи отдельные явления, рассматриваем их в изолированном виде, с целью более удобного их изучения.