Именно тогда в моем теле и мозге действительно начали происходить изменения. В то время я еще не знала, что посеяла семена, из которых вырастет Протокол Уолс.
Получение доказательств
Я как раз собиралась перейти на новую должность врача первичной медицинской помощи в отделении политравмы, в котором лечат ветеранов с травмами головы. Я не была уверена, что смогу справиться с такой работой. Мы с Джеки задались вопросом, не назначило ли больничное управление мне новое место только затем, чтобы заставить меня признать тот факт, что я больше не могу оказывать квалифицированную помощь. Но мой новый режим питания сработал как раз вовремя. Вместо того чтобы потерпеть неудачу, я удивила всех, даже саму себя. После всего лишь трех месяцев питания в соответствии с новой диетой, постепенного усложнения упражнений и электростимуляции, ежедневной медитации и простого самомассажа для снятия стресса и ухода за мышцами я попрощалась со своей старой инвалидной коляской с откидной спинкой. Я могла ходить между кабинетами, опираясь только на трость!
Через шесть месяцев я могла ходить по всей больнице без трости. Мое сознание прояснилось, и мне стало легче справляться с большим количеством задач.
Но изменилось не только мое тело. Весь мой кругозор изменился. Я воспринимала и видела мир совсем не так, как раньше. Мое прошлое «я» – обычный врач-терапевт – изменилось, как изменился Павел на пути в Дамаск [10] Имеется в виду один из значимых эпизодов жития апостола Павла, который сыграл колоссальную роль в его обращении в христианство. Он потерял зрение на три дня по дороге в Дамаск и после был излечен христианином. – Прим. пер.
. Прошлое «я», которое полагалось на лекарства и процедуры для лечения пациентов, которое постепенно становилось все слабее из-за моей болезни, было замещено кем-то, кто понимал умом и телом, что болезнь начинается на клеточном уровне, когда клеткам не хватает строительных блоков, необходимых для правильного осуществления химических процессов. Новое «я» понимало, что достижение оптимального здоровья начинается с изъятия всего, что вредит нашим клеткам и вводит их в заблуждение, и обеспечения доступа к правильным инструментам и правильной среде, способствующих восстановлению. Я наконец поняла, что нужно было делать для обеспечения клеток всеми строительными материалами, благодаря которым они поддерживают жизнь в моем теле. Я делала все необходимое, и это сработало.
Мое состояние полностью изменило мою медицинскую практику. Я начала учить врачей и пациентов в наших клиниках первичной медицинской помощи, как ухаживать за собой тем способом, который я с недавнего времени стала считать оптимальным. Я рекомендовала диету и здоровый образ жизни при диабете, высоком артериальном давлении, высоком холестерине, перепадах настроения, посттравматическом стрессовом расстройстве и черепно-мозговой травме вместо одних только лекарств. Врачи узнали, что диета и образ жизни – это мощные методы лечения, зачастую столь же эффективные, если не более, чем лекарства. Пациенты в клинике черепно-мозговой травмы также стремились узнать, что возможно сделать для ускорения заживления мозга. У разных пациентов я наблюдала, как по мере улучшения диеты и образа жизни их симптомы и потребность в лекарствах уменьшались.
Даже при условии, что мои рекомендации помогли многим людям, эпизодических случайных свидетельств пользы диеты было недостаточно. Не было никаких сомнений в том, что медицинское учреждение не поверит (не говоря уже о том, чтобы одобрить) в мой протокол без клинических испытаний, и как врач я это понимала. Я чувствовала себя обязанной подвергнуть свою работу таким же строгим испытаниям, на которые я пошла, когда искала выход лично для себя, – а вдруг мой успех был лишь единичным случаем, шансом, который выпал только мне? Что, если мои методы нельзя применить к другим? Я интуитивно знала, что они сработают, но мне нужны были определенные результаты, чтобы доказать свою правоту. Заведующий кафедрой в медицинском университете и главврач в больнице ветеранов дали мне задачу разработать предложение для изучения осуществимости проекта. Поэтому я начала долгий, сложный и дорогостоящий процесс проведения клинического испытания, чтобы продемонстрировать, что мой новый протокол работает не только на мне – что он сработает для каждого, кто страдает подобным заболеванием. Завершилась разработка исследования, далее последовали написание заявки на грант и получение финансового обеспечения (в мире, который финансирует менее 2 % грантов), одобрение моего исследования институциональным наблюдательным советом (комитет, который курирует исследования в госпитале ветеранов и в университете). Менее чем за восемнадцать месяцев я достигла, казалось бы, невозможного. Шестого октября 2010 года мы зарегистрировали нашего первого пациента.
Читать дальше