И она меня сразу поняла, почувствовала.
Настоящий учитель всегда найдет подход к ученику.
Белла Иосифовна дала мне разбирать Патетическую сонату Бетховена. Сначала я испугался, но когда начал разучивать ее, то испытал такую гамму чувств… Я словно понял, что это музыка от Бога! Так же, как и произведения Чайковского, которого я тоже очень полюбил. И до сих пор, когда играет первый концерт Чайковского, время для меня замирает…
А вообще, хирурги и музыканты точно похожи. Как минимум умелыми руками с тонкими и длинными пальцами.
Моя любимая музыка для снятия стресса – упомянутый выше первый концерт Чайковского и Бетховенские Лунная и Патетическая сонаты. Думаю, своему музыкальному вкусу, да и многому другому, я обязан своему педагогу.
Это я к чему? К тому, что на учителей мне по жизни везло, об одном из них я вам сейчас расскажу.
Про наставника. Борис Алексеевич Королев
С Борисом Алексеевичем впервые я познакомился в институте. Он читал у нас лекции. На что я сразу обратил внимание? Обычно лекторы выходили и мы только успевали записывать.
Нужно было все четко разложить по полочкам: какие причины болезни, какая клиника, чем лечить. И эти наши записи были настолько емкими, что мы могли не заглядывать в учебники – читали лекции и шли сдавать экзамены, зачеты, и все было в порядке. Здесь же – только мы приготовились писать, как началось что-то необычное.
Борис Алексеевич выходит на трибуну, здоровается, объявляет тему и говорит ассистенту: «Приглашайте больного». А все лекции он читал в конференц-зале пятой клинической больницы. Приводят больного на сцену, он начинает с ним беседовать. Лекционный ассистент выводит на экран снимки, кардиограммы. Начинается некое шоу, своего рода представление. Мы сидим в зале и ничего не понимаем.
Мы даже не поняли, что надо записывать все, что профессор в это время спрашивает и что больной отвечает – а он именно так наглядно собирал анамнез и показывал нам реальную клиническую картину болезни! Потом уже, будучи врачом, я был у Бориса Алексеевича на лекциях и понял, насколько это интересно и важно для врача – такая подача материала!
Меня он выделил позднее. Было это вот как.
Когда я оканчивал последний курс, появился список студентов, которые могут остаться у Бориса Алексеевича в клинике. Я, к слову сказать, учился хорошо, у меня до красного диплома не хватало каких-то двух пятерок, и мне даже предлагали пересдать эти дисциплины, но я отказался: зачем мне красный диплом? И вот я обнаружил себя в этом списке!
Дальше вдруг объявляют: появилось место в клиническую ординатуру по хирургии! И мне предложили. Я, конечно, с радостью согласился, как вдруг выясняется, что есть еще один претендент с нашего потока, причем этот претендент – ленинский стипендиат, то есть круглый отличник. Точнее, отличница. И я… получил от ворот поворот! Но у меня все так – через тернии к звездам!
Тогда я пошел в интернатуру по хирургии. Но мне опять не повезло. Дело в том, что я летом поехал в Болгарию и каким-то образом умудрился на тамошних песчаных пляжах не просто поцарапать ногу, а еще и подхватить золотистый стафилококк. На ноге случилось гнойное воспаление, от которого я страдал потом почти год. А что такое гнойное воспаление для хирурга? Это значит, вход в операционную мне закрыт! И для меня, для будущего врача, это стало приговором.
Но Борис Алексеевич был в курсе и сказал: «Нечего тут лентяйничать, давайте его в рентгеновский кабинет, пусть осваивает рентгенологию!»
Надо сказать, когда я заканчивал учебу, я для себя принял такое решение: кем угодно, только не рентгенологом, потому что вредно, не кардиологом, потому что я, ей-богу, плохо понял курс кардиологии, и только не больница номер пять – как-то не глянулся мне там коллектив.
И все у меня выпало по итогу! И больница номер пять, и рентгенология, и кардиология! Такая вот череда случайностей… или закономерностей.
В то время каждый хирург обязательно должен был знать рентгенологию. Было такое правило. Дежурит хирург, привозят больного, и нужно его посмотреть в рентген-кабинете, сделать снимок, прочитать его. Рентгенолога на дежурстве нет, поэтому если хирург не посмотрит больного, он виноват.
То есть он обязан был уметь грамотно посмотреть и прочитать снимки. И я, понимая это, решил согласиться на работу в рентген-кабинете. Освоить все «через не хочу».
Сначала рентгенология мне показалась скучной. А потом я увлекся, я вообще увлекающийся человек. Помогла мне в этом врач-рентгенолог Кира Ивановна Ларина, которую я тоже считаю своим учителем. Она буквально «заразила» меня своей влюбленностью в дело.
Читать дальше