Николай Пирогов - Быть хирургом. Записки старого врача

И вот три дела кажутся мне самыми существенными в настоящем положении государства. Это организация народных масс, ослабление недовольства в обществе, раздутого мерами администрации, и поднятие международного вопроса о существующей безнаказанности участия эмигрантов в уголовных государственных преступлениях; земскому представительству следовало прежде всего заняться первым из этих трех дел, не терпящим отлагательства.

Проживая в крае, где нет еще земства, и окруженный крестьянами, я ежедневно убеждаюсь, как ничтожна еще организация этого огромного класса, как он безрассудно предоставлен своим стадным инстинктам и как мало заботится кто-нибудь о его просвещении и развитии индивидуализма; он проявляется между тем сам, но безобразно, в виде семейных разделов, споров и драк с перепоем. Всякая нелепость может найти легко веру в массе, руководимой инстинктами стяжания, борьбы за существование и поживы чужим добром.

При эмансипации все внимание деятелей было обращено на землю. Полагали, как видно, имея в виду, как образец, Францию, что стоит только обеспечить крестьянство мирскою землею, и все пойдет как по маслу; а забыли, что Россия не Франция и даже не прежняя Россия, в которой можно было на каждом шагу вести залежное общинное или отдельное хозяйство. Что земля теперь без капитала? У мужика, скажут, вместо капитала есть руки, ноги и, пожалуй, кое-какая голова на плечах. Да, это деньги, но такие, которые без желудка не достаются, а желудок, в свою очередь, требует также денег.

Мужику дали землю, и, конечно, не даром – это было бы вопиющим насилием над прежними землевладельцами; дав ее – благословили и сказали: ora et labora [176] Молись и трудись ( лат .). . Не плати мужик ни за землю, ни подушного, а только молись и трудись, то, может быть, и только может быть, он зажил бы припеваючи; ковырял бы кое-как свою пашню, кормил бы кое-как на общем выгоне скотину, по временам запускал бы ее и в соседнее поле, потравить его для себя, платил бы попам за разные требы, что и значило бы для счастливца трудиться и молиться.

Может быть, еще лучше, а может быть, и еще хуже шло бы дело в общинном хозяйстве – Бог его знает! Чтобы понять все его превосходства, надо быть или самому давнишним, исконным общинником, или же глубокомысленным философом. Не быв никогда ни тем, ни другим, я рассматриваю наше общинное хозяйство как временное, неизбежное pis aller [177] Крайнее средство ( фр.) . , которое нужно пока предоставить силам натуры, не замать.

Что же вышло через двадцать лет после эмансипации? То, что теперь всякий, знающий деревню не со вчерашнего дня и сам занимающийся полевым хозяйством, предсказал бы наверное.

Где земля еще кое-как родит без особенной тщательной подготовки, где для скотины кое-что еще вырастает на выгонах и выкосах на стерне, где, сверх этого, имеются еще вблизи крестьянских хозяйств заработки (заводы, помещичьи хозяйства и железные дороги), там дело идет до поры до времени, то есть пока не стрясется какая-нибудь беда над полями: град, засуха, жучки или просто неурожай, Бог весть отчего. А приди такая беда, да к тому еще не случись пригодных заработков, так беда неминуема. Положим, эти естественные, неминуемые беды грозят всякому хозяйству, всякому предприятию и человеческой деятельности. Но в хорошо организованном хозяйстве, в котором, кроме почвы, личного труда, ума, принимают главное участие основной и оборотный капиталы, неудача одного года или двух лет вознаграждается избытком урожая других годов.

На этом основании и весь расчет. Иначе пришлось бы все бросить и капитал перенести туда, где ему лучше везет. Но где же что-нибудь подобное этой гарантии в крестьянском хозяйстве? Современное полевое хозяйство ничем не отличается, в сущности, от фабричного и кустарного промыслов. Пахотные поля – это фабрики без крыш под открытым небом; обработанная и подготовленная почва этих полей – огромный резервуар, с разными химическими составами, в котором совершается брожение посева. Наше крестьянское хозяйство, если оно подворное, представляет род кустарного промысла, а общинное ничем другим не может быть, как плохою фабрикою, без оборотного капитала, без предприимчивости, без дальновидного расчета.

Я, конечно, сам первый бы подал голос за освобождение с землею; это было conditio sine qua non [178] Необходимое условие ( лат .). в России для благополучного выхода из старого строя; но не надо было нам увлекаться нашим общим незнанием свободного полевого хозяйства; до 1860-х годов никто не имел о нем ясного, на опыте основанного, представления. Все мечтали: одни – злорадно, другие – ненавистно, третьи – радушно и наивно. А теперь, когда суть дела выступила мало-помалу наружу, все стали сетовать, обвинять и заподазривать друг друга, сентиментальничать и заигрывать с меньшею братией, ругать на чем свет стоит кулаков, кабатчиков, как будто все это не должно было быть силою вещей и как будто тут в самом деле кто-нибудь лично виноват! Неужели же можно обвинять кого-нибудь за то, что он недобродетелен, не настоящий христианин, эксплуатирует слишком искусно сподручную для его ума почву? Мне кажется, всех более виноваты увлечения высших и передовых деятелей.