Хайдер Варрайч - Сердце, которое мы не знаем. История важнейших открытий и будущее лечения сердечно-сосудистых заболеваний

Дело было поздним вечером. Луиза стояла в прачечной торгового центра неподалеку от своего дома и ждала, когда машина высушит ее белье. Торговый центр находился в спальном районе, и вокруг не было ни души. Но тут мимо окна прачечной прошла женщина, которая вдруг заметила, что Луиза стоит за сушильной машиной в какой-то неловкой позе. Она держалась абсолютно вертикально, но вся верхняя часть ее тела как будто окаменела. Женщина зашла внутрь, чтобы убедиться, что все нормально, – и ей открылась сцена, которая потрясла ее до глубины души. Луизу просто зажало между сушильной и стиральной машинами, а сама она была при этом без сознания и не дышала.

В панике женщина все же высвободила безжизненное тело Луизы из этих тисков и уложила ее на пол. Она набрала 911, и диспетчер велел ей проверить, есть ли у Луизы пульс. Пульса не оказалось, и, пока к ним ехала спасательная бригада, женщине пришлось начать делать Луизе сердечно-легочную реанимацию под пошаговые инструкции диспетчера. Когда парамедики прибыли и подсоединили к Луизе дефибриллятор, ее ЭКГ показала такой беспорядочный, хаотичный сердечный ритм, как будто пером водил разбуянившийся младенец. У Луизы была фибрилляция желудочков, и даже сам дефибриллятор знал, что поможет здесь только одно – разряд.

Электрический разряд и внезапное возвращение к жизни, которое за ним следует, стали одним из ярчайших символов нынешнего мира и служат постоянным напоминанием о нашей электрической природе, раскрывшейся нам благодаря современной медицине. И если большинство медицинских новшеств вводились, мягко говоря, постепенно и осторожно, то с электрическим разрядом никто долго не церемонился. Дефибрилляция – или, как ее еще называют, кардиоверсия – относительно новая технология, и первый раз она была применена к пациенту в самых шокирующих обстоятельствах.

В XVIII в. утопление стало столь распространенной причиной смерти в Европе, что ученые всего континента сбились с ног, пытаясь найти способ как-то помочь его многочисленным жертвам. Это стало одной из основных задач организации под названием «Гуманное общество», имевшей филиалы по всей Европе. Членом этого общества оказался и сосед трехлетней Кэтрин Софии Гринхилл, которая в 1774 г. выпала из окна своего лондонского дома. Сосед, мистер Сквайерз, отнес ее в ближайшую больницу, где врачи установили, что девочка погибла. Тогда Сквайерз сделал то, что было описано очевидцами так: «Мистер Сквайерз попробовал применить электричество. Прошло 20 минут, прежде чем он смог начать подавать разряды в разные части тела, – и сперва никакого эффекта не было, но, ударив несколько раз девочку током в грудную клетку, он ощутил под руками легкое биение» [436] Perman E. Successful Cardiac Resuscitation with Electricity in the 18th Century? British Medical Journal. 1978;2:1770–1. . София восстала из мертвых и всего через несколько дней после своей «смерти» благополучно вернулась из больницы домой. Врач, написавший этот отчет, вопрошает: «Почему бы не обратиться за помощью к самому сильному раздражителю в природе, способному мгновенно проникнуть в самые глубины животного организма? Почему бы сразу не применить электрический разряд к мозгу и сердцу, главнейшим оплотам движения и чувств, тем самым primum vivens et ultimum moriens животной машины?» Другой член «Гуманного общества», Чарльз Кайт, последовал этому совету и стал использовать в конце XVIII в. первый примитивный аппарат для электростимуляции, чтобы с его помощью отличать людей, которые только кажутся умершими, от тех, кто умер на самом деле [437].

Сердце давно считается органом, который начинает жить первым и умирает последним – primum vivens et ultimum moriens, – однако этот поразительный, малоизвестный отчет, предвосхитивший за 150 лет практику использования электрического шока для спасения пациентов с тяжелыми нарушениями сердечного ритма, показал, что сердце необязательно должно становиться ultimum moriens . Но хотя воскрешение Кэтрин Софии Гринхилл мистером Сквайерзом произошло в больнице, достоверность описанных событий может по меньшей мере вызвать некоторые сомнения. Примитивный дефибриллятор Кайта не оказывал на большинство пациентов никакого воздействия, и не вполне ясно, был ли он тем средством, с помощью которого Сквайерз оживил Софию.

В первой половине XX в. ЭКГ наконец помогла нам понять, почему слишком быстрое сердцебиение может стать фатальным. Эпидемия сердечно-сосудистых заболеваний повлекла за собой множество внезапных смертей среди еще совсем молодых людей – и, вопреки расхожему мнению, большинство из них умирали не из-за остановки сердца. При фибрилляции желудочков или желудочковой тахикардии сердце, напротив, начинает колотиться как бешеное – порой по 200 ударов в минуту. Однако эти отчаянные сокращения немногим лучше полного отсутствия сердечной деятельности. И если при желудочковой тахикардии они хотя бы регулярны, то при фибрилляции они нерегулярны, происходят еще быстрее и, соответственно, представляют бóльшую опасность. Но целых 150 лет после воскрешения Софии использование электричества для стимуляции остановившегося сердца упоминалось разве что в исторических трудах и дозволялось только в опытах над животными. Признанным методом лечения желудочковых аритмий в первой половине XX в. была довольно жуткая манипуляция, которую хирург и лауреат Национальной книжной премии Шервин Нуланд опробовал на своем самом первом пациенте.