Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга - о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Пейджа снова оставили восстанавливаться на несколько месяцев, после чего Гиллис провел еще одну операцию: в марте 1917 года он окончательно закрыл рану на его лице, подтянув кожный лоскут со щеки вверх к переносице. Хоть теперь зияющая рана и была полностью покрыта лоскутами, лицо Пейджа по-прежнему было сильно обезображено рубцовой тканью и сильно деформированной правой глазницей. Тем не менее его выписали из больницы, отправив более чем на год восстанавливать силы домой в Норфолк.

В августе 1918-го его снова госпитализировали, и Гиллис в очередной раз его прооперировал. Он заимствовал хрящевую ткань с нижних ребер Пейджа, однако оставил ее под кожей, чтобы использовать при реконструкции верхней челюсти. Гиллис поступил так потому, что свободный хрящ не прижился бы, если бы его сразу пересадили на поврежденный и покрытый рубцами участок лица. Такая методика позволяла хрящу обзавестись новым кровоснабжением в здоровой части тела, откуда его можно было пересадить на лицо пациента вместе с мягкими тканями и питавшими его кровеносными сосудами. Одновременно с этим Гиллис выкроил лоскут на щеке для изменения формы правой глазницы Пейджа и увеличил ее, растянув рубец, из-за которого ткани выглядели бесформенными и значительно уменьшенными в объеме.

После дальнейшего трехмесячного восстановительного периода в ноябре 1918 года сохраненный хрящ был извлечен и пересажен между скулой и глазницей, став каркасом из твердой ткани для последующего формирования правой половины лица. Два месяца спустя Гиллис еще больше изменил форму правой глазницы Пейджа, сформировал нижнее веко и внешний угол глаза, чтобы придать ему более естественный вид.

Сформировав новую слизистую оболочку внутри глазницы, Гиллис вставил в нее стеклянный глаз, и Пейджа выписали из больницы пятнадцатого марта 1919 года. Два года спустя Гиллис снова его осмотрел. Он определенно планировал дальнейшие операции по завершению реконструкции лица Пейджа, однако бывший солдат так и не вернулся в больницу. Для пациентов Гиллиса обычным делом было самим решать, когда остановить свое лечение, даже если их челюстно-лицевой хирург-перфекционист и не был окончательно доволен результатом. Пейдж, вероятно, просто хотел избежать физической и психологической травмы от дальнейших операций, судя по всему, решив, что теперь его внешний вид был приемлемым. Возможно, в чем-то он был прав и позже вполне удачно женился.

Мы до сих пор используем разновидности методик, впервые испробованных Гиллисом на этих солдатах.

Пионер пластической хирургии Гарольд Гиллис был известен готовностью снять десятки наложенных им же самим швов, если считал, что необходимо исправить даже ничтожную ошибку.

Подобно случаю с Гарольдом Пейджем, Гиллис тщательно планировал реконструкцию лица каждого своего пациента, некоторым приходилось переносить до шести отдельных операций. Предлагавшаяся к использованию методика расписывалась в мельчайших деталях, лицо пациента фотографировалось, и с него делались гипсовые слепки. Из парусины вырезались точные копии подлежащих выкраиванию и пересадке участков кожи, и Гиллес в точности рассчитывал размеры трубчатых стеблей для каждого лоскута. После этого контуры переносились с помощью ручки и сине-зеленого красителя на кожу пациента. Гиллис был не просто мастером своего дела, а настоящим художником, который максимально осторожно обращался с тканями пациентов, требуя того же от своих подчиненных. Порой он сводил ассистентов с ума своим фанатичным вниманием к деталям и неистребимым стремлением к совершенству. Он славился тем, что мог запросто снять десятки наложенных им же самим швов, если считал необходимым исправить какую-то ошибку, пускай она была настолько ничтожной, что никому, кроме него, и не была заметна.

Когда того требовали обстоятельства, он действовал проворно и решительно, однако, следуя своему собственному девизу: «Никогда не делай сегодня то, что можно с честью отложить до завтра», был твердо убежден, что не нужно принимать скоропалительных решений, когда в этом нет необходимости. Кроме того, Гиллис обладал довольно странным чувством юмора, ставившим в тупик многих его подчиненных, а также питал особую любовь к изощренным розыгрышам. Однажды он сообщил своим друзьям, что не сможет поиграть с ними в гольф, а вместо него к ним присоединится один коллега из Южной Африки. Затем он появился в брюках для гольфа и твидовой шляпе с косматой накладной бородой, скрывавшей большую часть его лица. Ему полностью удалось одурачить друзей своим маскарадом, и его раскрыли лишь спустя несколько часов – Гиллиса выдала его манерность, в особенности то, как он зажимал между средним и безымянным пальцами сигарету, закуренную после обеда. Гиллис дымил как паровоз, даже во время финальной стадии операции, когда «зашивал» пациента и кто-то из сотрудников имел неосторожность обратить его внимание на свисающий с конца сигареты столбик пепла, грозящий упасть на пациента, он отмахивался от них, бросив бесцеремонное: «Не переживай, он же полностью стерилен».