Александр Мясников - Инфекции. Почему врага нужно знать в лицо и как не поддаться панике во время новой вспышки эпидемий

Бывало и хуже. Как-то после моего тяжелого дежурства в реанимации на утренний обход пришел заведующий. Ночь и так была сумасшедший, а тут этот обход! Тут заведующий видит, что количество выделенной больному жидкости и той, что я ему влил, не совпадает с назначениями. (А назначается это так: «принятое-выделенное плюс – или минус – сколько то капель в минуту». Надо все время корригировать! Иногда не успеваешь). Доктор поворачивается к сестре и говорит: «Позовите родственников мистера Смита, я видел их там, в коридоре». Та выходит, а доктор уже мне: «Сейчас они подойдут, и я скажу им, что это именно вы хотели убить их родственника, и только мое вмешательство предотвратило печальный исход!»

Бывшим нашим согражданам доставалось особенно сильно. Иммигранты, с акцентом, одно слово – «русские»! Те терпели, выхода нет, ко всяким там правам человека не приучены! Но я-то настоящий русский, не иммигрант, по обменной визе, да еще с некоторой частью горячей турецкой крови в жилах! И когда один стопроцентный американский доктор стал уж очень активно меня принижать, я ему прилюдно сказал: «Попался бы ты, сука, мне, капитану Красной армии, в Анголе, я бы тебя шлепнул и даже не вспомнил». Это могло кончиться очень плохо, увольнение здесь было бы не самое страшное, только вздумай он пожаловаться или кто-то из свидетелей проговорился бы об этом начальству. Но доктор только молча развернулся на каблуках и ушел, остальные интерны втихаря показывали мне большие пальцы!

Может быть, потому что моя фамилия Мясников, и моего деда знал весь медицинский мир, в том числе и как личного врача Сталина, кое-что мне сходило с рук. После того случая интерны из Индии (а их в Америке полно в каждом госпитале) прозвали меня «Шер» – тигренок!

Мозамбик, я врач группы советских геологов, мы колесим по охваченной гражданской войной стране, что-то там ищем. Снабжение отвратительное, живем только на то, что с большими перебоями присылают нам из столицы, ну еще и охотой. С алкоголем совсем трудно. Раз в полгода присылали и водку, мы ее распределяли строго поровну. Брали и те, кто и не пил вовсе, это было самая твердая валюта! Мы занимали водку друг у друга, но всегда отдавали – это было святое!

Как-то мы с другом (познакомились – он был переводчик – и сильно подружились) заняли у одного из геологов бутылку и выпили, конечно! А того через несколько дней застрелили (такое происходило постоянно, гибли и от болезней, и от пуль…). Когда пришла очередная поставка, мы одну бутылку из своей доли раскупорили и вылили в раковину как символ того, что долг вернули…

Ну, конечно, варили самогон. Лучше всех его делал тот самый непьющий геолог с несчастливой судьбой, у которого мы тогда занимали бутылку. Но это на базе, а что делать на выездах, в поле? Но мы же русские люди (хоть и состояли и из украинцев, и грузин, и татар). Однажды мы нашли самогон даже там, где, возможно, никогда не ступала нога белого человека. В общем, желтая жаркая Африка, цивилизации никакой, однако геологи решили и здесь раздобыть выпивку.

Отловили аборигена, расспросили (жестами – там вообще другое наречие! Но щелчок по горлу оказался вполне интернационален!). Он покивал, мы посадили его в УАЗик и поехали. Я за рулем, трава два метра высотой, ничего не видно, только бампером наугад раздвигаешь заросли. Так и ждешь, что налетишь на валун, но абориген показывает – вперед! Наконец выезжаем на поляну и буквально натыкаемся на хижину. У ограды из кольев лежат черные тела, несколько! Первая мысль – убитые, присмотрелся – нет, мертвецки пьяные. Заходим внутрь ограды и видим первобытный самогонный аппарат в натуральную величину. На углях стоит глиняный чан литров на двести, из него выходит бамбуковая трубка, плотно закрыт глиняной же тарелкой, щели замазаны. Бамбуковый ствол пропущен через корытце из коры, наполненное водой, – это аппарат охлаждения и конденсации! На конце – соломинка, по которой в тыкву, напоминающую сосуд (называется «калибахская тыква», во многих африканских племен заменяет флягу), сливался заветный продукт. Поинтересовался, из чего гонят? Оказалось, материал для браги – орех кешью, запах и вкус закваски отвратительные, крепость готового продукта – градусов двадцать пять. Я употребить этот напиток не отважился.

В Америке очень настороженно относятся к пациенту, если он честно говорит доктору, что употребляет алкоголь. Например, регулярное потребление 6 бутылок пива емкостью в 330 мл в день без вариантов рассматривается как алкоголизм. Нормы потребления алкоголя по-американски – это один бокал сухого вина или рюмка крепкого алкоголя или один бокал пива в день.