Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Главным образом для практики во французском языке мы в ту зиму довольно систематически посещали по настоянию Любови Карповны Михайловский театр [68] Михайловский театр в Петербурге был открыт в 1833. С конца 1870-х до 1917 в нём играла постоянная французская драматическая труппа. После Октябрьской революции — Малый театр оперы и балета. , на сцене которого играли в то время видные французские актёры. К нам обычно присоединялись Аркадий Николаевич Рубель и близкий друг Любови Карповны Варвара Николаевна Болдырева, брат которой — Василий Николаевич [69] Болдырев Василий Николаевич (1872–1946) — гастроэнтеролог, в Институте экспериментальной медицины под руководством И. П. Павлова изучал физиологию пищеварения; сотрудничал с отделением по изготовлению противодифтеритной сыворотки. После Октябрьской революции выехал за рубеж. был в то время начинающим физиологом у Ивана Петровича Павлова. В поздние часы после возвращения из театра, где мы смотрели не одни только классические пьесы Мольера и Расина, но и такие лёгкие вещи, как «Les maris de Leontine», за чашкой чая в нашей уютной квартире на далёком Нарвском или Рижском проспекте долго раздавался неудержимый смех и остроумные французские каламбуры Любови Карповны и наших друзей.

В эту зиму я стал сотрудничать в начавшем выходить в то время журнале «Начало» [70] Ежемесячный научно — политический и литературный журнал (Петербург, 1899, 5 номеров). Редакторы П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский, А. Н. Калмыкова. Орган «легального марксизма». Печатались также В. И. Ленин и Г. В. Плеханов. , а также был приглашён Михаилом Семёновичем Уваровым взять на себя ведение постоянных отделов в «Вестнике общественной гигиены» и в «Общественной медицинской хронике». В то же время по поручению И. А. Дмитриева я должен был готовить к предстоящему VIII губернскому съезду врачей доклад о постановке изучения влияния фабрик и заводов не только на здоровье работающих на них рабочих, но и на здоровье окружающего населения. На основании непосредственного, изо дня в день, знакомства, наблюдения и изучения условий жизни всего населения в районе Путиловского завода, в кварталах и улицах, прилегающих к крупному химическому предприятию или таким типичным фабрикам, как Екатерингофская и Триумфальная мануфактуры, у меня сложился взгляд, что для выяснения вопроса о влиянии на здоровье населения фабрик и заводов недостаточно изучения только условий труда, особенностей производства и его вредности на самих этих фабриках и заводах. Необходимо всестороннее изучение воздействия промышленных предприятий на весь уклад жизни в прилегающей к ним населённой местности, учёт притока жителей из сельских районов, скученности в квартирах и домах, жилищной эксплуатации населения, складывающегося бытового и культурного обихода, возникающего и формирующегося в фабрично-заводских районах. Именно в таком направлении и был составлен мой доклад: как обоснование «нового подхода и новой программы работы санитарных врачей» в этой области. Я побывал у Дементьева [71] Дементьев Евстафий Михайлович (1850–1918) — врач, статистик, публицист. Автор санитарных исследований рабочего быта, сотрудник фабричной инспекции в ведомствах финансов, торговли и промышленности, с 1911 врач в Министерстве путей сообщения. Сторонник энергичного вмешательства государственной власти в регулирование социальных отношений в промышленном производстве. Упомянутый Френкелем очерк Дементьева содержал обобщение материалов, собранных в ходе статистических исследований в 1880-е гг., издавался в 1893 и 1897. , автора книги «Фабрика, что она берёт и что она даёт населению», чтобы услышать его мнение по поводу составленной мной программы, несколько отличающейся от постановки вопроса московским исследователем Ф. Ф. Эрисманом. Дементьев особенно оттенял практическую необходимость такой новой программы ввиду ревнивого оберегания высшей администрацией — Министерством торговли и промышленности — фабрик и заводов от общественных и, прежде всего, от земских органов.

Несмотря на то, что Дементьев с большим вниманием отнёсся к моим идеям и очень интересовался дальнейшей судьбой доклада, у меня всё-таки осталось чувство полного разочарования в нём: он совершенно не соответствовал моему представлению о санитарном враче первого призыва, ближайшем сотруднике Ф. Ф. Эрисмана. Его домашняя обстановка менее всего напоминала условия быта и домашнего обихода земского врача, а скорее говорила об устремлениях к быту сановного чиновника.