Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Когда я окончил, она с некоторым удивлением и вопросом смотрела на меня. «Та це ж бо я написала». Только тогда я вспомнил, что под стихотворением стояла подпись — Леся Украинка [28] Украинка Леся (наст. имя Лариса Петровна Косач-Квитка) (1871–1913 — украинская писательница, дочь Олёны Пчілки (наст. имя Ольга Петровна Косач) (1849–1930), украинской писательницы, публициста, этнографа. И мать, и дочь — авторы сборников и циклов стихов, поэм, пьес, а также статей (Пчілка) националистического характера. , и что Михаил Петрович Косач говорил мне, что под этим псевдонимом скрывается его старшая сестра.

Больше мне не пришлось с нею встречаться, и её дальнейшая судьба прошла мимо моей жизни. Но в моей памяти очень живо сохранился связанный с именем Леси Украинки образ тихой, задумчивой, одетой по-украински девушки, привлекавшей к себе искренностью и простотой, чуждой всякой рисовки и надуманности. Когда более полустолетия спустя случайно мне пришлось прочитать вышедшую отдельным изданием фантастическую поэму Леси Украинки «Лисова сказка», мне было очень трудно связать живший в моей памяти образ украинской революционной поэтессы, овеянный глубокой искренностью, простотой и непосредственной правдивостью, с претенциозным символизмом, надуманностью и позами героев её произведения. В последние годы я не был в Киеве и не видел памятника, открытого там Лесе Украинке. Но хотелось бы увидеть в нём черты не поэта-мыслителя, подражающего трагедии второй части «Фауста», а симпатичный, влекущий к себе силою непосредственной жизненной правды образ молодой революционной поэтессы.

В Киеве я не часто бывал в моей жизни. Однако есть места в этом городе, которые неизгладимо врезались в мою память. Такими являются крутые береговые высоты от Андреевской горы до Киево-Печерской Лавры, Владимирская гора и спуск к Подолу и Днепру, но в особенности — Университет Святого Владимира и его Ботанический сад.

Университет Св. Владимира памятен мне по тому чувству обиды, горечи и почти полного отчаяния, которое я испытал в конце августа 1890 г., когда в ответ на своё прошение о приёме меня на медицинский факультет я получил жёсткий отказ.

Зато с примыкающим к университету Ботаническим садом у меня связаны самые добрые воспоминания. С раннего детства я любил мир растений. Два раза, ещё в гимназические годы, я специально в каникулы ездил в Остёр, а оттуда на пароходе в Киев, главным образом, чтобы посмотреть и более основательно ознакомиться с замечательными древесными насаждениями, аллеями и коллекциями Ботанического сада.

Кроме того, киевский Ботанический сад воскрешает в моей памяти также одно из светлых, радостных переживаний периода моей дерптской жизни. Не могу с полной уверенностью установить, было ли это летом 1893 или 1894 г. В то время я сблизился с немногочисленным кружком студентов, интересовавшихся радикально-демократическим движением, зародившимся среди украинской интеллигенции в Восточной Галиции под влиянием уже упоминавшегося мною М. П. Драгоманова. Оно стремилось проникнуть в широкие массы сельского населения. Кроме М. П. Косача, А. Н. Деген-Ковалевской, Е. В. Дегена и меня, в кружке было ещё несколько лиц (А. Грабенко и др.), с интересом читавших получаемые нами в закрытых письмах по почте номера галицко-украинских газет «Народ» (Ивана Франко) и «Хлибороб» (Павлика). Нас объединяло понимание необходимости готовить тех, кто должен был затем работать среди украинского народа. Такие работники, считали мы, должны владеть языком этого народа, чтобы пользоваться имеющейся украинской литературой, содействовать обогащению этой литературы и уметь использовать её в практике передового общественно-политического и социалистического движения.

Было решено устроить в июне в Киеве совещание лиц, поддерживавших на Украине распространение упомянутых газет и обсудить возможные меры по улучшению их содержания и изыскания помощи для их издания. Первая встреча организаторов совещания была назначена на площадке в конце Лиственичной аллеи Ботанического сада. Одним из участников этой встречи был я. Невзирая на все мои возражения, мне пришлось принять это поручение. Предварительно всесторонне была обсуждена линия твёрдого и полного отказа и сопротивления каким бы то ни было украинско-националистическим тенденциям. Язык — это орудие, инструмент общения. Этим инструментом нужно пользоваться в совершенстве. Но связывает нас не инструмент, а цель — социальное освобождение трудовых масс от экономической эксплуатации, от капиталистического порабощения и политического угнетения, их культурно-национальное, политическое и экономическое освобождение путём развития их самодеятельности и социально-политического подъёма.