Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Поездка в Минск была связана с пересадкой в Витебске. В первую же поездку я воспользовался остановкой, чтобы разыскать С. А. Глебовского, моего сотрудника по земству в Костромской губернии в 1907–1909 гг. В описываемое время он заведовал водно-санитарным надзором по Западной Двине. Сергей Александрович уговорил меня остаться на один день в Витебске, чтобы познакомиться с начавшей складываться там советской организацией здравоохранения. Как раз вечером того же дня предстояло заседание местного врачебного общества. На нём стоял доклад о постановке борьбы с туберкулёзом на социально-профилактических началах. Я очень был связан временем, но считал невозможным не воспользоваться случаем непосредственного знакомства с практическими условиями и ходом перестройки врачебно-санитарного дела в крупном городе. И я не раскаялся в своём решении.

Доклад делал, насколько помню, доктор Незлин. В затянувшемся до поздней ночи обсуждении очень большой интерес вызывали вопросы изучения туберкулёза, как социальной болезни, и о постановке работы тубдиспансера по оздоровлению условий жизни, труда и быта в тесной связи с работой санитарной организации, с деятельностью коммунальных органов по жилищному строительству и санитарному благоустройству города. Настойчиво выдвигалась задача улучшения продовольственного снабжения, питания населения.

На следующее утро у С. А. Глебовского собрались несколько санитарных врачей и работников здравоохранения Витебска. Санитарный врач Зарембо рассказал о нуждах и положении водопроводного дела в городе.

В Минске я познакомился с работниками белорусского Наркомздрава, проводившими одновременно занятия на кафедре социальной гигиены — докторами Смулевичем и С. Р. Дегтярём. Смулевич занимался налаживанием санитарной статистики при Наркомздраве, а Дегтярь — организацией промышленно-санитарного надзора. Они были внимательными слушателями моих лекций. Каждый день я обсуждал с ними все стороны прочитанных за день лекций и излагал им программу предстоящих чтений, выслушивал их замечания. На практических занятиях по санитарной статистике Смулевич и Дегтярь разрабатывали со студентами материалы по замеру роста, веса, обхвата груди, мышечной силы и спирометрии. Измерения, запись их результатов и разработку карт проводил каждый студент под общим контролем преподавателя. Отвечая на приглашения, я побывал в гостях у обоих сотрудников по кафедре. На меня произвёл хорошее впечатление доктор Дегтярь. У него было ценнейшее собрание литературных источников, пособий и материалов по общественной медицине, по санитарному исследованию промпредприятий и по гигиене труда.

Очень интересной для меня была вторая поездка в Минск в летнее время, в июне. В Витебске в этот раз я осмотрел водопровод, несколько часов гулял по крутым берегам Западной Двины. Меня очень занимала идея о возможности превращения этих крутых склонов в интересный парк с хорошо продуманной системой креплений, дренажа и разбивкой на склонах двух или трёх ярусов продольных дорожек с подпорными стенками и сетью косых соединяющих дорожек. Такой береговой парк, с его древесными посадками для закрепления откосов от размыва мог бы служить естественным расширением существующего вокруг дворца парка. Успел осмотреть в Витебске я и Музей истории города.

Я прочитал в очень сжатые сроки лекционный курс по социальной гигиене, социально-профилактическим основам советского здравоохранения и провёл экзамен на выпускном курсе. Подробно ознакомился с городским водопроводом Минска и проектом его расширения за счёт новых глубоких артезианских скважин. Минск, при значительно развитой водопроводной сети, никакой канализации не имел. Клозетные воды собирались в выгребные ямы. Из них спускались прямо на улицы и отводились открытыми канавками и лотками вдоль тротуаров по уклону в реку Свислочь. По-существу, улицы города с их лотками играли роль «полей орошения», с тою разницей, что на полях орошения распределяются не загнившие и, следовательно, и не издающие зловоние канализационные воды и потому поля орошения не издают дурного запаха; в уличные лотки спускались из выгребных ям загнившие, с отравляющим запахом клозетные фекалии. Чтобы хоть несколько ослабить зловоние, выпуск фекальной жидкости в уличные лотки производился в ночные часы, а днём временно приостанавливался. Но это, конечно, не меняло дела. Неотложность строительства канализации в городе с отводом стоков до их спуска в Свислочь, на очистные сооружения, была настолько очевидна, что уже в 1926–1927 гг. спешно шла прокладка коллекторов. Из главного коллектора сточные воды, по напорной чугунной трубе, должны были передаваться в коммунальный совхоз (более чем за десяток км), где должны были очищаться на полях орошения.