Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Самой крупной моей работой в вологодский период была подготовка VI губернского съезда земских врачей. Главной задачей при его подготовке было составление в каждом уезде коллективного, проверенного и всесторонне обсуждённого делегатского доклада о состоянии, нуждах и планах дальнейшего развёртывания всего земско-медицинского и санитарного дела в уезде. Я разработал программу и форму табличных сведений о всех сторонах медицинского и санитарного дела по каждому врачебному участку за каждый год.

Сам я лично на основании статистических и отчётных врачебно-санитарных данных за 1902–1904 гг. составил полный общий очерк состояния медицинского обслуживания населения и развития земского врачебно-санитарного дела в целом по губернии. Особый доклад я подготовил по губернской больнице и по участию губернского земства в развитии участковой сети путём организации межуездных участковых больниц и специальных пособий маломощным уездным земствам на создание участковых лечебниц. К съезду мною был разработан также доклад о децентрализации в губернии психиатрической помощи путём устройства психиатрической больницы-колонии в восточной части губернии, а при уездных земских больницах специальных психиатрических отделений для острых нервно-психических заболеваний.

Состоявшийся в августе 1904 г. съезд протекал в условиях исключительно активного интереса к дальнейшему развитию земско-медицинского и санитарного дела со стороны как делегатов из уездов, так и всех других участников, в том числе многочисленных земских деятелей (председателей и членов управ и гласных). Незадолго перед открытием съезда умерли Е. А. Осипов [101] Осипов Е. А. (? — 1904) — земский санитарный врач, гигиенист, один из создателей русской школы изучения физических состояний и заболеваемости на основе санитарно-статистических методов исследования и демографических данных. и А. П. Чехов. Я посвятил свою первую речь на съезде их памяти. В ней я попытался обрисовать их значение для развития русской культуры и их заслуги в создании общественного и морального типа русских врачей.

К концу съезда окончательно созрело моё решение перейти на работу в Костромское губернское земство для организации и заведования губернской санитарной организацией. Но я совершенно ясно отдавал себе отчёт, что лучших, более благоприятных условий для успешной общественной земско-медицинской деятельности, чем были у меня в Вологде, ожидать было нельзя. Атмосфера товарищеского взаимного уважения и поддержки всех намечаемых мною мер со стороны всех участковых врачей вносила бодрую уверенность и вызывала творческий подъём в работе.

Прощаясь после съезда с его участниками — делегатами четырнадцати уездов, я высказал, как глубоко ценю я сложившуюся в работе обстановку и в то же время указал, что не считаю себя вправе уклониться от предложенной мне в Костроме более трудной и более широкой задачи создания губернской санитарной организации.

Совсем необычным с точки зрения отношений со стороны влиятельных представителей тогдашнего земства в других губерниях к «третьему элементу», т. е. к земским служащим — врачам, статистикам, агрономам, учителям было участие в прощальном товарищеском вечере, устроенном земскими врачами по случаю моего предстоящего отъезда в Кострому, ряда влиятельных земских гласных. Один из них, председатель Грязовецкой управы В. Н. Брянчанинов, по просьбе собравшихся был даже председателем на этом вечере. Он открыл общую беседу обзором моей работы и отметил, что губернское земское санитарное бюро благодаря моему интересу и любви к медицинскому делу, моему уважению и товарищескому отношению к участковым врачам, смогло объединить разрозненные медицинские учреждения всех уездов обширной губернии в тесно связанную, воодушевлённую преданностью земскому врачебно-санитарному делу единую организацию. Он закончил чрезмерно хвалебным выражением уверенности в том, что и в Костроме отнесутся к моей работе с таким же пониманием и признанием, как в Вологде, и что от Костромы по всей великой реке Волге пойдёт намечавшийся тогда, в 1904 г., подъём земского и широкого общественного движения.

А. Н. Брянчанинов представлял собою оригинальную фигуру в дворянской среде. Человек необычайно большого, прямо монументального роста, он обладал незаурядным ораторским даром, с увлечением отдавался чтению русских писателей, отказался от открывавшейся перед ним карьеры губернатора. Говорили, что он одно время был пострижен в монахи и чуть было не сделался архиереем, но потом круто изменил курс своей жизни, вернулся к себе в усадьбу, отдался земской культурной работе и сделался председателем Грязовецкой уездной управы, и готов был примкнуть к демократическому движению, начавшему в то время проникать в некоторые земские круги Вологодской губернии. Последнее могло быть связано со всё более увеличивавшимся числом политических ссыльных, среди которых были А. В. Луначарский [102] Луначарский Анатолий Васильевич (1875–1933) — первый советский нарком просвещения, писатель, философ, академик АН СССР. , А. А. Богданов (Малиновский) [103] Богданов (Малиновский) Александр Александрович (1873–1928) — революционер, врач, экономист, философ. В 1898–1909 — большевик, затем — отзовист. С 1926 — организатор и директор Института переливания крови, погиб, производя на себе опыт. , доктор В. Д. Ченыкаев из Саратовской губернии, В. А. Кистяковский [104] Кистяковский Владимир Александрович (1865–1952) — физико-химик, академик АН СССР. и многие другие. С обществом политических ссыльных в постоянном общении находились влиятельные земские деятели, например, председатель губернской управы В. А. Кудрявый, губернские гласные Масленников, Лавров и другие. Они бывали на вечерах, где выступали с докладами и рефератами находившиеся в ссылке литературные работники. Среди последних был и такой нововременский писатель, как А. В. Амфитеатров [105] Амфитеатров Александр Валентинович (1862–1938) — писатель, фельетонист. После 1920 — эмигрант. , очутившийся в Вологде за свой фельетон «Господа Обмановы», под которыми он изобразил дом Романовых. В Вологде Амфитеатров бывал со своей женой у нас, мы с Любовью Карповной были у него с ответным визитом. Гораздо более интересным было для меня знакомство с А. А. Богдановым (Малиновским). Во время своей вологодской ссылки Богданов начал работать врачом в Кувшиновской больнице-колонии для душевнобольных и вследствие вакантности места директора фактически исполнял его обязанности. Глубоко вдумчивый, всегда ровный, привлекавший к себе своей исключительной скромностью, Александр Александрович встретился в психиатрической больнице со многими из тех проблем, которые так глубоко волновали меня в Колмове.