Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Но настал день, когда она все-таки приехала вместе со своими молекулярными детективами, и их проводили к задней части здания. Лаборатория О’Лири была яркой и современной, с большим количеством оборудования и плакатами, прикрепленными к стенам. Над дверями в боковые комнаты посетители заметили надписи и начали перешептываться с адвокатом. Над одной было написано «Плазмидная комната», а над второй – «Установка для ПЦР». Первая надпись означает, что в комнате готовился материал для положительного контроля, а вторая – комнату для самой амплификации.

«Двери этих боковых комнат были одинарными и открывались в одну сторону, – объясняла Дада в отчете, поданном в Королевский суд в Лондоне. – Я не видела ни места, ни приспособлений для смены халата и/или обуви».

К счастью, Барр сам прилетел в Дублин с визитом. Он принес фотоаппарат, который предложил посетителям. Но О’Лири не разрешил делать никаких фотографий, как и раскрывать какие-либо конфеденциальные данные клиентов.

Вскоре стало ясно, что потребуется юридическое вмешательство. И фармацевтические компании могли себе это позволить. Спустя несколько недель лондонский судья обратился в суд Дублина с требованием заставить патоморфолога подчиниться. Этот человек, который хвастался в Вашингтоне своими «независимыми» достижениями стал необычайно скрытным в вопросах, потенциально критичных для безопасности миллионов детей.

Тем не менее тот визит в понедельник оказался продуктивным. Хотя посетители провели большую часть времени, ожидая в конференц-зале, Дада, Гивер, Барр и сотрудник О’Лири стали свидетелями того, как Бастин вытащил кролика из шляпы. Когда они столпились вокруг ноутбука, эксперт показал отчет об образце крови у ребенка без аутизма, включенного в контрольную группу из Уорвика. Заключение было отрицательным – никакого вируса кори. Отлично, если вы стремитесь доказать, что вакцина вызывает аутизм. Но Бастин также показал данные из другого запуска, который раскрыл О’Лири. Результат был получен от того же ребенка – из той же лунки, из той же пробирки – и оказался положительным.

Упс.

«Ричард Барр признал, что это важный научный вопрос», – сухо отметила Дада в своем заявлении.

Итак, вот еще одна аномалия, обнаруженная Бастином. К суду наберется еще парочка. «Они обнаруживали несоответствия, – сказал адвокат SmithKline Beecham судье в Лондоне несколько недель спустя. – Эти данные вызывают очень серьезные опасения».

Гивер, Бастин, Рима и Симмондс согласились, что многое было неправильным. Наряду с чрезмерным количеством циклов, что может приводить к ложноположительным срабатываниям – именно то, о чем меня предупреждал производитель, – материал в лаборатории был контаминирован. «Общее впечатление – неадекватный уход, небрежное соблюдение протоколов и отсутствие базового понимания процесса», – утверждает Бастин.

Они считали, что заражение могло произойти на любой стадии. Это могло случиться в Хэмпстеде, виноват мог быть даже Уэйкфилд, который лично доставил образцы в Дублин. Причиной могли стать сквозняки в плазмидной комнате. Может быть, дело в реагентах, грязных пальцах или пипетках. Рима рассказал, как в его собственной лаборатории следы РНК вируса эпидемического паротита (еще один парамиксовирус) оставались на скамейке в течение девять лет.

Однако в суде нас поджидал больший шок: отчеты об экспериментах, представленные в иске Барра, не соответствовали истинным результатам работы машины. Я не могу сказать наверняка, но если это так, то дело принимало серьезный оборот. Заявленные О’Лири выводы сыграли решающую роль в иске Барра. Они были стержнем программы BBC Panorama . Они же послужили основанием успеха Уэйкфилда в Конгрессе и стали поводом «Уэйкфилд-фестиваля» Шафера, импортировавшего панику в США. Результаты ирландца убедили бесчисленное количество родителей, что MMR – причина аутизма.

О’Лири был непоколебим: все в порядке, результаты его лаборатории не трещат по швам. Они подтверждают заявления таких родителей, как Мисс номер Два. В Кумбе не было загрязнения вирусом кори. «Соответствующие средства контроля за окружающей средой и лабораторными установками были соблюдены», – настаивал он в отчете. Результаты тестирования показали «ясно и недвусмысленно», что никакой контаминации не произошло. Более того, у него были средства для доказательства этих утверждений, как он объяснил законодателям Вашингтона. «Золотым стандартом» он назвал секвенирование ДНК: расшифровку всех цепочек A, G, C и T после амплификации. Это могло не просто подтвердить наличие вируса, но и «исключить» ложноположительные результаты, а именно окончательно идентифицировать штамм вируса кори: совпадает ли он со штаммом из вакцины или нет.