Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Затем он объяснил свой успех там, где Чедвик потерпел неудачу, обильно приправив свое выступление технологическими подробностями. По его словам, в лаборатории была разработана революционная система обнаружения нуклеиновых кислот, которую он назвал TaqMan PCR . «Я работал с этой технологией последние шесть лет, и она примерно в тысячу раз чувствительнее вышеописанной», – объяснил он, переводя взгляд с Бертон на видеомонитор.

В отличие от того, что он называл «стандартными» методами или методами «фазы раствора» (в рамках которых такие исследователи, как Чедвик, полагались на реакции в обычных пробирках), TaqMan , правильнее было бы назвать его ABI Prism 7700 , был полностью автоматизированным прибором, со всеми наворотами. Под закрытой крышкой лазерные лучи сканировали пробирки с материалом, и в ходе амплификации мишени во время нагревания и охлаждения аппарат не просто издавал сигнал об обнаружении гена, но еще и количественно определял, сколько таких последовательностей было в материале (подсчитывая циклы до сигнала).

О’Лири заявил, что с помощью этого изящного устройства, размером и формой напоминающий большой копировальный аппарат Xerox , он протестировал ткань кишечника сорока детей: 25 больных с аутистичным энтероколитом и 15 нормальных пациентов в качестве контроля.

В кабинете 2154 настал важный момент. О’Лири озвучил результаты. По его словам, он обнаружил геном вируса кори при воспалительных заболеваниях кишечника и особенно при энтероколите, выявленном Уэйкфилдом.

«У 24 из 25 детей – это 96 % биопсий, которые мы вслепую протестировали в лаборатории, – с аутистическим энтероколитом обнаружен геном вируса кори, – заявил он. – У одного из 15 детей – 6,6 % – контрольной группы также был обнаружен геном вируса кори. И я думаю, что не требуется тщательного статистического анализа. чтобы заметить значительную разницу между 24 из 25 и одним из 15 пациентов. Следующий слайд».

Это было похоже на сцену с окровавленной перчаткой на суде над О. Дж. Симпсоном. Казалось, что воздух покинул комнату. «С точки зрения взаимосвязи, о которой говорил Эндрю Уэйкфилд, я могу подтвердить, что его гипотеза верна». Это было оправдание. У О’Лири был козырь: он мог продемонстрировать независимость своих данных. У него были слайды с фотографиями чего-то черного, похожего на злобного паука. Он объяснил, что это вирус в тканях. Ирландец сказал, что в его лаборатории были «строгие меры по борьбе с контаминацией», что помогает «избежать» ложноположительных результатов. И он подтвердил свое открытие с помощью «флуоресцентного секвенирования» – вывел строки A, G, C и T, – чтобы окончательно исключить ошибку. За 15 минут доклада он семь раз подчеркнул последовательность. Он назвал это проверкой «золотого стандарта». В письменном отчете комитету патоморфолог даже назвал свое оборудование: капиллярный секвенатор ABI Prism 310 , не 770 , с помощью которого, нуклеотид за нуклеотидом, были проверены результаты.

«Мы можем секвенировать изоляты вируса кори из материала этих детей, – сказал он, когда шатенка в синем платье, стоявшая позади него, покачала головой. – И, конечно, мы можем секвенировать и подтвердить, что это РНК именно вируса кори».

Какие еще нужны были доказательства? Уэйкфилд был полностью оправдан. Как сообщил Фрейзер в воскресенье в Mail on Sunday :

«Потенциальную важность результатов профессора О’Лири не упустят адвокаты примерно 200 детей с аутизмом. Многие уже подали в суд на создателей вакцины MMR ».

Но не все в кабинете 2154 были убеждены в правоте спикеров. В четырех местах слева от О’Лири сидел еще один профессор, который также прилетел из Европы, чтобы выступить перед комитетом по вакцинам. Его звали Брент Тейлор: седой, слегка небритый педиатр из Новой Зеландии, который не только работал в школе Royal Free , но и публиковался на тему MMR в The Lancet . Он искал и не нашел ни одного случая аутизма, связанного с введением тройной вакцины.

Результаты О’Лири еще не были опубликованы, и Тейлор был одним из немногих слушателей, которые не поверили в них. «Эта информация действительно должна быть проверена независимой лабораторией», – сказал он Бертону, когда подошла его очередь внести свой вклад в обсуждение.

Этот намек вызвал ярость у ирландского патоморфолога, который потребовал снова предоставить ему слово. «То, что я представил, – это доказательства, прямые доказательства, – буркнул он. – Это было сделано в лаборатории, не связанной с лабораторией доктора Уэйкфилда. Если у профессора Тейлора есть какие-то подозрения, он должен их высказать. Но моя работа полностью независима. Я настаиваю на этом. Я пришел сюда, чтобы рассказать правду. Я ничего не выиграю, если солгу».