Ольга Фатеева - Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Золотые коронки давно не выдирают, но раньше такое бывало, и золотые украшения снимали с одиноких бабушек и дедушек. Одежду с трупов тоже не крадут.

С органами сложнее. Чтобы удачно пересадить почки или поджелудочную железу, требуется соблюсти много условий: возраст, имевшиеся заболевания, причина и давность смерти и условия хранения изъятого органа. Ни у санитаров, ни у экспертов возможностей нет. Трансплантация органов в принципе не проходит через судебно-медицинскую или патологоанатомическую службы. Органы изымают в стационарах при смерти мозга, когда кровообращение и дыхание поддерживаются искусственно. Как правило, при вскрытии изымают различные соединительнотканные образования типа твердой оболочки головного мозга, сухожилий, оболочек яичек, капсул внутренних органов, клапанов сердца, а также разные кости, чаще конечностей, и гипофизы. Соединительнотканные образования и кости используют для трансплантации, из гипофизов делают гормональные вытяжки для приготовления лекарств. Изымают глазные яблоки для пересадки роговицы, и именно с глазами возникают проблемы при прощании. Вместо энуклеированных [5] Энуклеация – один из способов удаления опухолей и органов, заключающийся в расслаивании тканей тупым инструментом, возможно рукой, сохраняя вокруг опухоли/органа капсулу из тканей, не давая ей прорваться (субкапсулярное выделение). – Прим. ред. глазных яблок вставляют протезы с похожим цветом радужки. Находятся родственники, которые открывают глаза умершему, ощупывают тело, проверяют, все ли надето, что они принесли.

В нашей стране по закону действует презумпция согласия на трансплантацию органов. Каждый человек может письменно выразить несогласие с этим, написать отказ имеют право и родственники умершего, но они, как правило, не успевают даже подумать об этом. А трансплантологам не хватает материала – например, для подростков, часто получающих разные травмы.

С моей коллегой Г. связана еще одна история, которой я люблю пугать молодых экспертов и лаборантов, воспитанников современных моргов, открытых в последние годы в Бюро СМЭ. Не спорю, что соблюдение санэпидрежима в нашей работе очень важно и может избавить от многих нежелательных проблем. Например, от гепатита В. Как часто бывает, мы либо плюем на правила, либо соблюдаем их с таким остервенением, что расшибаем лбы.

При вскрытии изымают различные соединительнотканные образования типа твердой оболочки головного мозга, сухожилий, оболочек яичек, капсул внутренних органов, клапанов сердца, а также разные кости. Их используют для трансплантации, из гипофизов делают гормональные вытяжки для приготовления лекарств.

Эксперт перед входом в секционный зал надевает хирургическую робу, маску, шапочку, нетканый одноразовый халат, фартук, перчатки, нарукавники, бахилы. В специальной секции для вскрытия инфекционных трупов, в том числе ВИЧ, туберкулеза, эксперт надевает вместо маски респиратор. В масках, а тем более в респираторах, в спецсекции тяжело диктовать, задыхаешься, учащается сердцебиение, поднимается давление. Под масками скапливается запах. В секционной на несколько столов, где работают еще три-пять экспертов, приходится надрываться, диктовать громко и перекрикивать коллег, чтобы твой лаборант, который печатает под диктовку, расслышал именно тебя. Шапочки с резинками давят на голову, маска – на уши, головная боль после нескольких часов вскрытий обеспечена. Бахилы на кафельном, да еще и зачастую влажном полу скользят. Санитары постоянно вытирают полы, но во время вскрытий невозможно содержать полы постоянно сухими. Трупы привозят, вскрывают, потом обмывают после зашивания, привозят следующие. День работы – это конвейер. Даже если не у одного эксперта, то на соседних столах. В одноразовых нетканых халатах жарко – были прецеденты с обмороками.

Конечно, особое внимание уделяется перчаткам. Для вскрытий ВИЧ-инфицированных предусмотрены и двойные перчатки, и кольчужные, которые надеваются под резиновые, и специальные перчатки с индикатором повреждений – разрезал случайно такую, а она засветилась радугой. Перчатки надевают и лаборанты, чтобы наклеить на флаконы с биоматериалом от трупов, чаще всего это кровь и моча, этикетки с подписями. Я, чтобы помочь и ускорить процесс, зачастую делаю это без перчаток. Флаконы к концу вскрытия чистые и сухие, грязные перчатки, в которых вскрывала, я снимаю. Молоденькие девочки-лаборантки обычно округляют глаза, всплескивают руками, кричат и активно отгоняют от стола. Тогда я и рассказываю им свою любимую историю про Г., как она вскрывала три трупа в гнилой секции, больше гнилых в тот день не было, поэтому тела разложили как раз на три стола, Г. одна царила в секции. Собирая инструменты, Г. обратилась к санитару: «Коленька, а не видел ли ты моего кольца золотого, найти не могу, с пальца соскользнуло. Ты не зашил еще? Внутри посмотреть надо».