Майа Шалавиц - Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

К несчастью, из своих психоделических опытов я сделала несколько неверных выводов. Я узнала, какими мощными могут быть стимулирующие средства, но я не осознала их потенциальный вред. Я поняла, насколько преувеличенной является антинаркотическая пропаганда, но не поняла истинную меру риска. Кроме того, я поняла, что субстанции стали превосходным способом решения моих социальных проблем. Все это очень скоро сделало меня уязвимой в отношении наркотиков, которые я с самого начала – и совершенно справедливо – отметила для себя как опасные и вызывающие зависимость.

Я сидела на краю кровати в обшарпанном и до крайности непрезентабельном номере Джерри Гарсиа, когда он предложил мне попробовать понюшку кокаина. Это происходило в 1982 году; мне было семнадцать лет. Сам Джерри сидел в кресле, на расстоянии вытянутой руки от меня. На бородатом лице застыла его фирменная загадочная улыбка. Эта улыбка была давно мне знакома – я уже не раз видела ее, правда, с куда большего расстояния, когда Джерри играл в Колизее, вгоняя слушателей в эйфорию. На нем была его знаменитая темная футболка с нагрудным карманом.

До того дня я воздерживалась от кокаина, разделяя предубеждение хиппи против «белых порошков» и ограничиваясь марихуаной и психоделиками, потому что эти штуки не приводят к потере личности. Как я убедилась на собственном печальном опыте, употребление грибов или кислоты не улучшает подавленное настроение, но лишь усиливает тревожность и подавленность. Если бы я удержалась и продолжала следовать правилу «никаких игл и белых порошков», то вся моя жизнь сложилась бы по-иному. Но даже сами великие Мертвецы не смогли устоять против этого искушения.

– У кокаина очень странная, почти сверхъестественная карма, – немного в нос произнес Гарсия; его выговор не вязался с мощной медвежьей фигурой. Я кивнула и носом вдохнула кокаин. Теперь часть этой кармы перейдет и ко мне.

До этого я принимала кокаин только один раз, и было это всего за несколько часов до того, как я пришла в номер Джерри, – в номере одного из его сотрудников. Подобно психоделикам и марихуане, кокаин оказал на меня возбуждающее, радостное воздействие. Но, в отличие от всех прочих средств, кокаин сделал все окружающие вещи более четкими, почти хрустальными и более реальными. Это может показаться странным, что любое психотропное лекарство способно влиять на ощущение реальности, но если подумать, то можно понять, что в мозгу, должно быть, есть какие-то биохимические механизмы, помогающие осознать разницу между грезой и реальностью, между фантазией и фактом. Кокаин – одна из многих субстанций, которая может нарушить восприятие реальности и менять представление о ней в любом направлении.

На кокаине я ощутила приятное чувство превосходства, ощутила себя сильной и до неприличия желанной. Это было ощущение абсолютной интеллектуальной ясности, изощренности и силы, а не ребяческой смешливости, которая возникает после курения марихуаны. У меня участился пульс, мне показалось, что все вокруг убыстрилось и стало более волнующим. Если кислота заставляет чувствовать себя человеком, которому доступны все философские тайны, то кокаин внушает уверенность в способности покорить мир.

Мой друг Этан и его знакомые входили в узкий круг друзей Мертвецов. Именно через Этана я смогла пройти за кулисы во время ночного концерта, а потом провела несколько часов в обществе своего идола. С Этаном я познакомилась в междугороднем автобусе, когда ехала в Нью-Йорк повидаться с Эми и поработать над своим проектом. Я села рядом с ним, потому что он сразу мне понравился, и мы незаметно разговорились о Мертвецах.

Нет ничего удивительного в том, что вдыхание кокаина в компании Джерри привело меня в полный экстаз. Пребывание даже в течение нескольких минут с идолом, на которого готова молиться, уже способно привести в состояние транса любую поклонницу Мертвецов. Возможность же провести в его обществе несколько часов, обсуждая этимологию и буддистские ассоциации моего имени, было настоящим благословением. Как поют Мертвецы, я ощутила «головокружение от возможностей». Многие утверждают, что ни один прием наркотика не может сравниться с первым. Но мой первый кокаиновый опыт был особенно несравненным, несмотря на то что за ним не последовало ничего, кроме нескольких часов оживленного, подстегнутого белым порошком, ночного разговора.