Майа Шалавиц - Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

Но самым удивительным был эмоциональный климат. Толпа была настроена дружелюбно, а отнюдь не враждебно. Общение было лишено напряжения, свойственного общению при купле-продаже наркотиков, – не было никаких признаков уныния, подавленности или отчаяния, которые я испытывала, проходя метадоновую программу. Люди были благодарны и даже стремились нас защитить. Многие были тронуты самим фактом, что их судьба не всем безразлична, тем более что за эту акцию нам грозил арест. Было такое впечатление, что они не могут поверить своим глазам, и маска боли на какое-то время упала с их лиц.

В большинстве своем люди, ставшие клиентами программ обмена игл, были закаленными бойцами наркотического фронта, стигматизированными и привычными ко всему. Это были люди, при виде которых добропорядочные граждане обычно переходят на противоположную сторону улицы. То, что им что-то давали бесплатно, без принуждения, без бюрократических проволочек, было им непривычно и даже чуждо. Действительно, практически все встречи с представителями обычной культуры – врачами, персоналом метадоновых программ, благотворителями, государственными служащими и даже с продавцами в магазинах – были связаны с большой дозой стыда, потому что сочетались с лекциями, религиозными проповедями, анализами мочи и другими энергичными напоминаниями об их реальном социальном статусе. Каждый такой социальный контакт был сам по себе признанием поражения, беспомощности и зависимости.

Все обстояло совсем по-другому при обмене игл. Несмотря на то что эта процедура называлась обменом игл, они просто выдавались бесплатно и тем, у кого не было взамен использованных игл. Хотя возврат использованных игл поощряется, потому что это гарантия их надежной стерилизации, но официально требования возврата использованных игл не существует. Для получения новых игл люди просто должны быть теми, кем они являются, – внутривенными потребителями наркотиков. Оказывается, что нежданная доброта, получение помощи, о которой не просили и на которую не надеялись, сами по себе являются мощным психологическим вмешательством. Идея о том, что кто-то смотрит на тебя как на человека, способного к ответственному отношению к собственному здоровью, и как на существо, достойное жизни, является еще более мощным средством психологического воздействия. Такое отношение открывает путь к надежде.

Во-первых, каждый раз, когда я участвовала в акциях по обмену игл, я открывала для себя истории, подобные истории Ирин, которую я напечатала в журнале «Спин» в 1991 году. Когда я познакомилась с этой девушкой, она выглядела так же, как в свое время выглядела я: болезненно худая, прочно сидящая на коксе, бледная и неухоженная. Она с ночи приходила на улицу, дожидаясь встречи с нами, говоря: «Это была единственная приличная вещь в моей жизни. Эти люди слушали меня и делали очень полезное дело». Во время нашей следующей встречи я просто не узнала Ирин. В течение 74 дней она не принимала наркотики; одна женщина, менявшая иглы, помогла ей найти путь к выздоровлению. За это время Ирин поправилась на 25 фунтов. У нее теперь были живые глаза. Она улыбалась. «Теперь я хочу сама менять иглы», – сказала она мне.

Но даже в тех случаях, когда благотворные перемены были не столь очевидными, они все же были заметны. Дэн Бигг, первопроходец движения за уменьшение вреда, ставший первым распространителем антидота героина налоксона в Чикаго, определяет выздоровление как «любой положительный сдвиг». В свете такого подхода начало выздоровления можно разглядеть во время всех акций по уменьшению вреда. Это видно по стилю общения между активистами и зависимыми людьми – общения уважительного и теплого. Это видно по появлению живого выражения в глазах участников, к достоинству которых впервые проявили уважение. Это видно по заботе, которую проявляют зависимые люди по отношению друг к другу, когда берут чистые иглы для тех, кто не смог сам за ними прийти.

Критики, утверждающие, что такая стратегия посылает зависимым ложный сигнал, на самом деле очень далеки от истины. Обмен игл и уменьшение вреда не означают, что зависимым говорят: продолжайте убивать себя, нам нет до этого никакого дела. Они говорят людям, зависимым и здоровым, что каждый человек достоин жизни и что зависимость – это не смертный приговор и не вердикт об изгнании. Самым униженным, самым бессильным из этих людей программы уменьшения вреда говорят: я верю в твою способность защитить себя и других. Я верю, что ты можешь сделать что-то полезное и осмысленное. Тебя не надо принуждать к правильному выбору. Подход с позиций уменьшения вреда преподает зависимым очень наглядный нравственный урок.