Михаил Шифрин - 100 рассказов из истории медицины

Полли в юности изучала сестринское дело и по всем правилам вела историю болезни членов своей семьи. Записи прямо указывали на клиническую картину инфекции. Врачи Лайма только отмахивались: трудно лечить медиков, да еще бывших, к тому же сумасшедших. А что Полли с приветом – был уверен весь город: у нее не всегда получалось подбирать слова и с ходу отвечать на вопросы.

Когда заболел другой сын – шестиклассник Тодд, материнское терпение лопнуло. Миссис Мюррей переписала всех окрестных детей с похожими симптомами: воспаление коленных суставов, проблемы с речью, постоянная усталость. Таких было несколько десятков. Родители терялись в догадках. Одни говорили, что все началось, когда рядом построили АЭС, другие ругали отравленную промышленными стоками воду, и все чувствовали, что здесь как-то замешаны лес и река. Скооперировавшись с другой социально активной мамой, Полли собрала множество подписей под коллективной петицией о том, что пора бороться с массовым недугом.

Запахло политикой, городские власти пришли в движение. Из Йельского университета выписали Аллена Стира, ревматолога, а в недавнем прошлом инфекциониста. Такие сочетания специальностей рождала Вьетнамская война. Когда в 1972 г. Стир оканчивал медицинский колледж, ему сказали в военкомате, что в действующую армию пойдут все выпускники, которые не устроятся на альтернативную службу. Лучшим вариантом «альтернативки» для молодого врача стало полувоенное федеральное агентство CDC (Центры по контролю и профилактике заболеваний). Два года службы Стир летал по Америке, ликвидируя вспышки самых разных инфекций. В 1975 г. демобилизовался и занялся в Йеле своей любимой ревматологией. И тут его направили на ревматологическую эпидемию.

Что это эпидемия, Стир не сомневался. Для такого городка, как Лайм, даже два случая юношеского артрита – уже слишком.

Стир поговорил с 39 детьми, и оказалось, что все они заболели летом и осенью. Многие заметили, что начиналось все с кольцевой сыпи вокруг места, где вроде бы кусало какое-то насекомое. Но никто из детей не видел насекомых и не мог их описать.

Поиски в литературе показали, что подобную кольцевую сыпь наблюдал в 1909 г. шведский врач Арвид Афцелиус. Поскольку кольцо покраснения со временем расширялось, швед назвал эту болезнь «мигрирующая кожная эритема». Там тоже была лихорадка и неврологические последствия, но без артрита. Разносчиками болезни Афцелиус считал лесных клещей. Подтвердить это можно было только наблюдениями в теплое время следующего, 1976 г., и Стир принял решение подождать.

Тем временем мальчику Тодду Мюррею становилось все хуже. Он уже не мог передвигаться без костылей и начал заговариваться. Это характерный симптом его болезни – менять местами первые звуки слов, так что вместо «болит голова» выходит «голит болова». Получалось забавно, и Тодд начал умышленно играть в классе роль шута. Он вполне мог идти на костылях ровно, но вихлялся «как ненормальный», чтобы вызвать смех, и нарочно перевирал слова. Мюррей превратился в ходячий анекдот. Еле ходячий. Играть в бейсбол и регби он больше не мог и в освободившееся время стал усердно учить математику и биологию. Тодд решил стать врачом, чтобы исследовать свою болезнь и найти средство борьбы с нею.

Сезон 1976 г. оправдал ожидания: с июня по сентябрь несколько десятков новых случаев. По большей части среди детей, которые играли в лесу. Адреса заболевших нанесли на карту. Река Коннектикут играла какую-то загадочную роль: на западном берегу единичные случаи. Артрит свирепствовал восточнее – там, где находится ранчо Мюррей. Стало быть, разносчик – клещ, который ездит верхом на животных, редко встречающихся на западном берегу. Какие это животные? Полевки и белки отпадают – их везде полно. Должен быть некто крупный. Запросили у биологов-экологов. От этого была несомненная польза. К Стиру явился эколог и принес в баночке живого клеща, который его, эколога, укусил.

Клещ оказался оленьим: он появился в этих краях недавно, когда на восток штата Коннектикут началась миграция белохвостых оленей. Рогатые, кстати, пока еще редко перебирались через реку. На составленной экологами карте ареал распространения оленей точно совпал с очертаниями очага эпидемии. Поскольку от некоторых клещевых инфекций помогают антибиотики, Стир стал назначать их больным детям. У многих артрит прошел, в том числе у Тодда Мюррея. Стир получил известность и право дать патологии название. И нарек ее болезнью Лайма, несмотря на протесты властей этого городка.