Михаил Шифрин - 100 рассказов из истории медицины

Христианские благотворительные организации и Красный Крест не сидели сложа руки. Они ввозили по воздуху до 150 тонн продовольствия в день. Важнее всего были вяленая треска и порошковое молоко – лекарства от квашиоркора, предназначенные детям. Красный Крест организовал в Биафре госпиталь Аво-Омамма, где Кушнер лечил истощенных ребят, а начальником и главным хирургом стал его приятель Макс Рекамье. Госпиталь был на 200 коек и три операционных стола. Лекарств и препаратов для наркоза хватало, девять врачей были молоды и полны энтузиазма, и за месяц они возвращали в строй до тысячи раненых. Число вылеченных от квашиоркора, малярии и филяриатоза шло на тысячи.

Нигерийская армия числила госпиталь важным военным объектом и четырежды его бомбила. Обученные в СССР египетские летчики, управлявшие МиГами и Илами, армией сепаратистов не интересовались. Они выбирали своими мишенями госпитали, церкви, лагеря беженцев и рынки. Налеты устраивались по часам, с 11 до 16, но только не в плохую погоду и не по выходным, когда пилотам полагается заслуженный отдых. К бомбежке врачи и больные привыкли. Самое страшное началось, когда нигерийцы пошли в наступление. Белых врачей они считали наемниками, которых непременно нужно убить. Неподалеку от Аво-Омамма правительственные войска истребили персонал югославского госпиталя, а затем точно так же поступили с британской христианской миссией. Раненых расстреливали прямо в койках, а врачей удостаивали револьверной пули в затылок у стенки.

По инструкции пациентов госпиталей Красного Креста вывозили в тыл, а врачи должны были остаться и продолжать оказывать помощь всем нуждающимся, когда фронт пройдет. Можно было и бежать, но Рекамье и Кушнер решили остаться.

«Мы останемся, но позовем журналистов. Пусть они снимают, как нас будут убивать», – сообщил Кушнер в женевскую штаб-квартиру. Это было грубое нарушение инструкции. Каждый врач Красного Креста перед началом миссии давал подписку о неразглашении того, что он увидит. Так, во время войны представители этой гуманитарной организации знали, что происходило в Освенциме, но помалкивали. Даже через несколько лет они ссылались на отсутствие официальной информации. А собственных расследований Красный Крест не проводит, это не его задача. Кушнер тоже давал такую подписку, но теперь он вышел за флажки.

Из девяти докторов не выдержал только психоаналитик Патрик Валас, который специально ради миссии приобрел квалификацию анестезиолога-реаниматолога. «Вы все с ума сошли, они же всегда пьяные, они просто перестреляют нас». На глазах у товарищей Валас собрал чемодан и ушел в тыл. Товарищи молча смотрели ему вслед.

К счастью, присутствие журналистов, которые прибыли раньше нигерийцев, отрезвило обкуренных правительственных солдат. Едва сообщение об этом появилось в газетах, Кушнера вызвали на ковер в Женеву. Там он заявил, что плевать хотел на инструкцию. На его глазах морят голодом по сто тысяч человек в месяц, и это самое большое массовое убийство после холокоста.

На обратном пути он наткнулся на Валаса, который ждал пересадки в аэропорту Цюриха.

– Ну что, трус, сидишь тут?

– Я не трус! Просто я не разделяю твоих амбиций.

– Какие амбиции? Я врач!

– Ты не врач, а политическое животное!

– А ты робкое животное!

В ответ, чтобы доказать свою смелость, психоаналитик выбрал самого крупного пассажира в зале ожидания, подошел к нему и спросил: «Вы немец?» – «Да». – «Значит, бывший нацист! На вас кровь шести миллионов! Вот вам!» И разбил немцу нос. Началась потасовка. После разбирательства с полицией каждый полетел в свою сторону: Валас домой, битый немец в Германию, а Кушнер в Африку.

Он оставался там до капитуляции Биафры в январе 1970 г. Республика могла бы держаться дольше, несмотря на голод, но США и Великобритания вынудили руководство Красного Креста прекратить поставки продовольствия даже в терапевтических целях. На последнем самолете Рекамье пытался вывезти 200 недолеченных детей, но их выкинули из салона, чтобы освободить места для руководства Биафры во главе с полковником Оджукву.

Друзья не могли забыть это приключение как страшный сон и вернуться к нормальной жизни. Настала эпоха локальных конфликтов, где Красный Крест не способен помочь обеим сторонам, потому что одна сторона всегда «нелегитимна». Пускай правительства не интересуются этой проблемой, но читателей медицинских изданий она волновала. Через год Рекамье и Кушнер пришли в редакцию фармацевтического журнала Tonus , который издавала лаборатория Winthrop, производитель дженериков. Главным редактором там был Раймон Борель, профессиональный журналист, специалист по скандалам, интригам и расследованиям. «У нас есть опыт, – сказали врачи-“биафрийцы”, – а у вас есть деньги. Давайте вместе сделаем что-нибудь грандиозное».