Сергей Бубновский: Здоровье через стопы

Я иду по лесу, переступая через торчащие из земли коряги, даже не задумываясь об этом. Свободно преодолеваю лесные овраги, пробираюсь через глубокий, до самого пояса, снег, покрывающий поле, — захотелось, видите ли, пробить тропу для прогулки по полю возле леса. Идти уже можно — и по лесу, и по снегу, и в гору, и с горы! Идти нужно, так как это полезно для ног и для сердца! Для ощущения этого сладкого слова — «можно»! Падать, прыгать, бежать нельзя, но все остальное — плавать, ездить на велосипеде, заниматься в тренажерном зале не только можно, но и нужно!

До эндопротезирования моя бедренная кость была максимально истончена: были опасения, что эндопротез разорвет эту кость при вбивании его внутрь во время операции. Такие варианты случаются у пожилых людей при остеопорозе (в таком случае кость укрепляют специальной проволокой…). Но все обошлось, и вот я иду! Иду свободно уже без костылей и не обращая внимание на расстояние. Я изголодался по свободной ходьбе, по лыжам и велосипеду. Когда-то этого делать было нельзя: у меня был деформирующий коксартроз, и нога тихонько «умирала». Ходьба на костылях при определенной технике тоже тренирует сердце, но только не по снегу и не по скользкой дороге. А голый асфальт можно найти только летом. Но ходьба на костылях снимает необходимо осевую нагрузку на кости, и они постепенно теряют свою структуру. В норме бедренная кость выдерживает 1500 кг осевой нагрузки, а если слабеют мышцы и деревенеют связки, то о свободном перемещении тела в пространстве на своих двоих приходится только мечтать. Поэтому я мечтал и думал.

Да! Я долго боролся за возможность идти просто вот так — в гору и с горы. Я боролся за это много лет — целых 27! Я боролся, допуская ошибки, но вовремя исправляя их! Можно было бы, конечно, и быстрее справиться с этой проблемой — проблемой больной ноги и позвоночника… Но подсказать было некому, поэтому мне пришлось искать выход самому.

И вот наступила зима, и я надел лыжные ботинки… Я даже не стал думать, справятся ли с этой задачей мои эндопротез и голеностопный сустав, потерявший свой ахилл, ведь ходьба на лыжах — это не просто ходьба. При ходьбе на лыжах надо отталкиваться от снега всей лыжей, а без участия голеностопа и стопы это делать трудно. Но… я все-таки пошел.

Того небольшого угла сгибания и разгибания, который мне удалось восстановить в стопе, вполне хватило для толкания лыжи и скольжения по лыжне. У меня захватывало дух при резких поворотах со склона на склон. Лыжи несутся, и я едва успеваю отталкиваться палками: главное — не упасть! Прошло всего два месяца после операции на тазобедренном суставе. На улице мороз за 30, на мне легкий комбинезон, который покрылся инеем. Я думал, что прокачусь вокруг поселка — и домой. Но я не знал этой местности, а лыжня была. И это была Финляндия, где все есть для гладкого бега.

Я встал на лыжню, толкнулся палками, и лыжи покатили… Под гору они катили меня еще долго. Был вечер. Я вышел из дома без кошелька и теплой одежды — на чуть-чуть, ненадолго… Но лыжи катили и катили. Фонарей не было — только звезды на небе и луна вместо фонарей. Сбоку мелькали огни деревушек, а я катился и катился с горы на гору и думал: вернусь ли?

В целом я понимал, что подготовленная лыжня — это замкнутый круг. Вопрос — сколько километров этот круг? Через два часа я подкатил к домику, который мы арендовали, и вошел внутрь, как Дед Мороз. Это было счастье! Но счастье было даже не оттого, что я вернулся целым и невредимым, катаясь по чужому лесу в чужой стране ночью, — счастье было оттого, что я преодолел эти 10 км (как это выяснилось позже) на лыжах, на которых не стоял много лет. Значит, та работа, которую я проводил над восстановлением своих ног и позвоночника, оказалась абсолютно правильной!

Кто еще может это оценить, кроме человека, который через 27 лет наконец-то бросил костыли и начал передвигаться без чьей-то помощи?! А люди сидят: сидят у телевизора, в ресторане, в офисном кресле… У них все на месте — и ноги, и позвоночник, но они не понимают радости от ходьбы или от лыжной прогулки, так как гуляют редко. На лыжах они катаются только в сезон, да и то только с горы: 15–20 минут вверх на подъемнике, и потом только 5 минут вниз, переставляя лыжи. Да, это тоже хорошо, ноги и здесь нужны здоровые. Но мне по 15–20 минут подниматься на подъемниках скучно, а в деревне (уже в России) мне дали охотничьи лыжи, и я пошел по девственному снегу. Вокруг никого, только следы зверей на снегу. Я шел и шел. Снег с деревьев падал мне на голову, а от меня шел пар. В доме меня ждали горячий чай, печка-буржуйка, калачи и беседы. Меня спрашивали: что я чувствую, зачем я пошел один? А если бы я заблудился? Но на этот раз телефон с навигатором были у меня в кармане…